В сети продолжается дискуссия вокруг статьи специалистов “Факультета медицинского права” об оказании помощи медиками вне рабочего времени, которая была опубликована 17 апреля. Она вызвала широкую дискуссию и ожесточённые споры  в комментаторских ветках. Её суть состояла в том, что по нынешним законам врач должен оказывать помощь, даже если оказался случайным свидетелем происшествия в нерабочее время. Кандидат медицинских наук Иван Печерей не согласился с этим и написал ответную статью, где выразил мнение, что врач не обязан никого лечить в таких случаях и никакой ответственности быть не может в случае отказа. 

Юристы “Факультета медицинского права” ответили Ивану Печерею на замечания к своей статье на сайте kormed.ru.  

Перед тем, как давать врачам советы, юрист всегда должен подумать о том, подкреплены ли они законодательно.

Одна из древнейших заповедей врача говорит: «Noli nocere» – не навреди. Грамотный кардиолог никогда не возьмется давать советы по лечению зубов, а стоматолог не станет учить нейрохирурга правильно делать операции на спинном мозге. Ведь некомпетентный совет, сделанный даже из лучших побуждений, может сломать чью-то жизнь. Как специалисты, работающие на тонкой границе медицины и права, отметим, что данный принцип применим и к юриспруденции.

Известно, что любой человек полагает себя непревзойденным специалистом в политике, футболе и медицине (отметим, что из-за этого нередко потом возникают большие проблемы у врачей). К сожалению, в последнее время в этот список добавилась и юриспруденция. Именно на такие печальные мысли наводит статья кандидата медицинских наук Ивана Олеговича Печерея «Никакие клятвы не обязывают врача оказывать помощь вне рабочего времени».

Сразу же отметим: отдавая должное опыту уважаемого Ивана Олеговича как врача, мы не можем не указать на весьма превратное понимание им специфики юридической терминологии, что и приводит его к выводам и советам, следовать которым может быть опасно для врачей.

Итак, начнем с конца. С выводов сделанным Иваном Олеговичем. Мы внимательно рассмотрим все из них. Читаем:

«1. Оказание первой помощи во внерабочее время и вне рабочего места есть право, но не обязанность медицинского работника.

…

3. За нарушение клятвы врача не предусмотрено какой-либо ответственности
4. Специального правила, обязывающего медицинских работников оказывать первую помощь, не существует» (второй вывод пропущен, он будет проанализирован немного позже)»

Однако выше все тот же Иван Олегович пишет: «сформированная нами позиция не гарантирует того, что медицинскому работнику не будет, в случае неоказания первой помощи нуждающемуся в ней лицу, предъявлено обвинение по ст. 124 УК РФ». Нет ли тут противоречия? Нам представляется, что есть. В своих выводах Иван Печерей громогласно заявляет – никаких норм об обязательстве оказания первой помощи не существует, ответственности не предусмотрено. Но в тексте (если вдруг какой-то врач, поверивший ему, получит «на свою голову» уголовное преследование, и потом предъявит претензии) написано: нет я не гарантирую, что при неоказании первой помощи вам не предъявят обвинения по 124 УК РФ. Если Иван Олегович категорически заявляет, что «Специального правила, обязывающего медицинских работников оказывать первую помощь, не существует» и «не предусмотрено какой-либо ответственности», то почему же он не гарантирует, что не предъявят обвинения? Он сам сомневается в своих выводах? По нашему мнению, такая позиция чем-то неуловимо напоминает пресловутые рекламные акции с аршинными заголовками и незаметными примечаниями маленькими буквами, где сказано, что никто ничего не гарантирует.

Вернемся теперь к пропущенному второму выводу уважаемого Ивана Олеговича:

«2. Клятва врача не содержит обязанности по оказанию первой помощи».

Он полагает, что в Клятве врача нет «ни слова об обязанности врача оказывать какую-либо помощь. В ней содержатся несколько другие по смыслу строки, а именно — «врач должен быть всегда готовым оказать медицинскую помощь». Далее Иван Печерей напоминает, что «не нужно быть юристом либо филологом, чтобы отличить смысловые понятия «быть готовым» и «быть обязанным».

Действительно, не нужно быть ни юристом, ни филологом, чтобы открыть толковый словарь русского языка под редакцией Ожегова. Очевидно у Ивана Олеговича не нашлось на это времени – однако время нашлось у нас. Итак, толковый словарь Ожегова: «Должен: 1. Обязан сделать что-нибудь», «Готовый: 2. на что и с неопр. Такой, к-рый может что-н. предпринять. Готов помочь». Аналогичные толкования дают словари Ушакова и Ефремовой. Иными словами, «врач должен быть всегда готовым оказать медицинскую помощь» = «врач обязан быть всегда готовым оказать медицинскую помощь» = «врач обязан всегда предпринять оказание медицинской помощи».

Таким образом, Клятва врача прямо устанавливает обязанность врача всегда предпринимать действия по оказанию медицинской помощи. А если все еще остаются сомнения по поводу юридической тождественности терминов «должен» и «обязан», то стоит привести пример из Конституции России – часть 3 статьи 38 Конституции гласит: «Трудоспособные дети, достигшие 18 лет, должны заботиться о нетрудоспособных родителях». Надеюсь, Иван Олегович не будет доказывать, что и эта норма не содержит ни слова об обязанностях детей.

Продолжим же дальше рассматривать выводы Ивана Печерея. Так, он задает сам себе вопрос: «должен ли врач в обозначенных выше условиях оказывать первую медицинскую помощь?», и продолжает «Давайте разберем про обязанность медицинских работников оказывать первую медицинскую помощь». Тут уважаемого Ивана Олеговича подводит знание юридической терминологии. «Первой медицинской помощи», о которой вопрошает Иван Печерей, Федеральный закон от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» не предусматривает. Существует «медицинская помощь» и «первая помощь» (домедицинская). Об их отличии, кстати, подробно разъяснялось в статье Факультета Медицинского Права.

Однако не будем придираться к деталям. Какой же ответ дал Иван Олегович на заданный вопрос? Это пятый вывод его статьи:

«5. В соответствии с законом, медицинский работник обязан оказывать медицинскую помощь при осуществлении своей профессиональной деятельности в рамках исполнения трудовых обязанностей и никак иначе».

Комментируя такой вывод, начнем издалека. Девизом Королевского научного общества Великобритании (одной из старейших академий наук) является – «Nullius in verba» – «Ничего со слов». Он означает необходимость подкреплять свои аргументы доказательствами. Учитывая, что Иван Олегович не только практик, но и научный работник мы рискнем спросить: а в каком именно законе написано, что медицинский работник обязан оказывать медицинскую помощь исключительно в рамках исполнения трудовых обязанностей и «никак иначе». Какой номер и дата принятия этого закона? В какой части какой статьи закона содержится столь строгая норма, предписывающая – «никак иначе»?

Напоминаем, что пункт 3 статьи 2 Федерального закона от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» дает следующее определение медицинской помощи: «медицинская помощь – комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг». И где тут хотя бы одно слово о том, что она оказывается исключительно в рамках трудовых обязанностей, как это утверждает уважаемый Иван Олегович?

И пару слов о статье 124 УК РФ. Итак, вначале совершенно правильно цитируется текст упомянутой статьи Уголовного кодекса: «Неоказание помощи больному без уважительных причин лицом, обязанным ее оказывать в соответствии с законом или со специальным правилом». Но после этого Иван Печерей делает совершенно неожиданный вывод: «Сама диспозиция данной статьи … отсылает к иному закону и нормативно-правовым актам». Нет, диспозиция данной статьи не отсылает к иному нормативно-правовому акту. Она отсылает к иному специальному правилу. Мы были очень удивлены подобным, поскольку различие между специальным правилом и нормативно-правовым актом изучается на 1 курсе юридических факультетов в рамках курса «Теории государства и права». Клятва врача как раз и может рассматриваться в качестве указанного специального правила. Соответственно и уголовная ответственность по ст. 124 УК РФ наступает не за абстрактное клятвопреступление, а за преследуемое Уголовным кодексом нарушение специального правила.

Далее у Ивана Олеговича идет не менее странное утверждение: «К сожалению, а может быть и к счастью, законодательство не оперирует термином «больной». Да как же законодательство не оперирует таким термином? Если он сам строкой выше цитировал статью 124 УК РФ, которая использует этот термин. Да и во множестве других нормативных правовых актов встречается термин «больной» (включая ФЗ №323 «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» – но об этом подробнее будет рассказано ниже). Очевидно имелось в виду, что в законодательстве отсутствует развернутое определение термина «больной». Но законодатель не обязан давать развернутое определение каждому слову, которое он использует в тексте закона – особенно если оно общепонятно, не допускает многозначных толкований и неопределенности.

При этом Иван Печерей почему-то считает, что законодательство термин «больной» «удачно подменяет термином «пациент». Очевидно, Иван Олегович просто невнимательно прочел ФЗ № 323 «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», в котором используются термины как «больной», так и «пациент». Да в большинстве случаев употребляется термин «пациент», но в некоторых статьях употребляется именно термин «больной/больные» (п. 3.1. ч. 4 ст.13 – «больные наркоманией»; п. 20 ч. 1 ст. 14 – «больные туберкулезом»; п. 21 ч. 2 ст. 14 – «больные гемофилией»; ч. 1 ст. 36 – «неизлечимо больные» и т.д.). Таким образом, «пациент» и «больной» – это два разных термина. Они могут совпадать, а могут и нет. Пациент может не быть больным (пациент в ФЗ №323 определен как физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния, то есть он может и не быть больным), а больной может не быть пациентом (если болеет, но не успел еще обратиться за оказанием медицинской помощи).

Статья 124 УК РФ не случайно говорит именно о больных, а не о пациентах. Ответственность по ней наступает за неоказание помощи физическим лицам, страдающим от заболевания или патологического состояния, – независимо от того, успели они обратиться за медицинской помощь (и приобрести статус пациента) или не успели.

И, наконец, перейдем к последнему пункту выводов:

«6. Врачи-пенсионеры также вправе, но не обязаны оказывать первую помощь в общественных местах»

Уважаемый Иван Олегович гневно заявил, что именно утверждение об обязанности врачей пенсионеров «он не готов прощать». Если бы он внимательно прочитал нашу статью, то увидел бы, что мы не пишем о том, что уголовная ответственность врачей пенсионеров прямо и недвусмысленно установлена законом. Нет, в нашей статье говорится другое – что «Правоприменительная практика правоохранительных органов и российская научно-правовая доктрина склоняются к тому, что статья 124 УК РФ распространяется на всех лиц, получивших медицинское образование – включая лиц с высшим медицинским образованием, находящихся на пенсии». Мы предупреждали в своем анализе о рисках такого толкования статьи 124 УК РФ. Там же мы приводили сноску, но ознакомиться с первоисточником Иван Олегович по всей видимости не посчитал нужным.

А между тем сноска указывает на пятитомный курс уголовного права под редакцией А.И. Коробеева – один из наиболее фундаментальных трудов российской юридической науки в сфере уголовного права. В данном труде упоминается точка зрения согласно которой «для квалификации по статьи 124 УК РФ не имеет значения, работают ли эти лица или находятся в отпуске (на пенсии)». Александр Иванович Коробеев, руководивший работой над цитируемым исследованием – доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, член Высшей квалификационной коллегии судей РФ.

Конечно же, не нам судить о том, кто прав, а кто нет – Александр Иванович Коробеев вместе с соавторами и рецензентами курса уголовного права (также профессорами и докторами наук) или Иван Олегович Печерей. Но согласимся – существует значительная вероятность того, что следователи и судьи будут принимать во внимание мнение, изложенное в солидном научном труде под редакцией члена Высшей квалификационной коллегии судей РФ. Вне зависимости от того как рассматривать такое толкование статьи 124 УК РФ, мы посчитали нужным предупредить врачей, а не успокаивать их, внушая чувство ложной безопасности.

Кстати, о безопасности. В конце своей статьи уважаемый Иван Олегович Печерей делает не только выводы, но и дает врачам рекомендации. Позволим себе процитировать некоторые из них, «Ничего не предпринимать самостоятельно до приезда СМП, даже в тех случаях, когда уверены в себе на 120 %… Старайтесь по возможности никому не оставлять свои контактные данные и изначально не представляться врачом… Ни в коем случае не пытайтесь впоследствии узнать, что стало с тем гражданином, которому Вы вызвали СМП, поскольку Вас могут опознать и привлечь в качестве свидетеля, где обязательно выяснится, что Вы медицинский работник, и Вас могут впоследствии попытаться привлечь к ответственности».

Всю статью свою Иван Олегович пытался убедить нас, что врач не обязан оказывать помощь вне рабочего времени – и даже вынес это в заголовок. Но в конце статьи внезапно выясняется, что «…Вас могут впоследствии попытаться привлечь к ответственности». За что – к ответственности, если, как утверждает Иван Олегович, врач не обязан оказывать ни медицинскую помощь, ни первую помощь? Ведь уголовная ответственность без вины не допускается (ч. 2 ст. 5 УК РФ).

Значит, предупреждая об угрозе ответственности, Иван Олегович все же признает, что врач уклонившийся от медицинской помощи, совершает противоправное действие. Это подтверждается и с бытовой точки зрения. Зачем человеку, действующему в рамках закона, скрывать свою профессию и контактные данные, как советует Иван Печерей? Мне вспоминается мой знакомый адвокат по уголовным делам, шутивший, что карманные кражи не грозят уголовной ответственностью, если иметь ловкие пальцы, незапоминающуюся внешность и быстро скрываться с места происшествия…

Что же касается вопроса эффективности данных рекомендаций, то опять же мы не можем рекомендовать врачам следовать им. Они были эффективны в конце ХIХ-начале ХХ столетия, во времена Шерлока Холмса и инспектора Лестрейда, но никак не сейчас – в эпоху цифровых технологий. Допустим врач действительно не очень известен (например, работает скромным участковым терапевтом). Он не стал оказывать помощь человеку, которому стало плохо в общественном месте, выждал прибытия скорой, а после ее прибытия сразу же ушел, не оставив контактных данных. Скорее всего, зеваки, ожидающие приезда скорой (и как всегда ругающие опаздывающих врачей) успели снять всю процедуру ожидания на телефон и выложить затем ролик в Интернет. Тысячи и тысячи просмотров. И вот, в комментариях кто-то начинает писать, что Иван Иванович Иванов, принимающий по пятницам в соседней поликлинике, хладнокровно наблюдал за тем, как умирал больной. И (особенно если больной впоследствии действительно умер) нетрудно догадаться какое отношения к такому врачу будет у следователя, прокурора и судьи.

Другой вариант – случай внезапного заболевания в самолете, междугороднем автобусе или поезде. Следователям, при желании, очень нетрудно проверить паспортные всех пассажиров, а затем и установить их место работы. Наконец, не будем забывать про вездесущие веб-камеры на улицах и при входах в подъезды. В случае внезапных смертей эти записи нередко изымаются, что и дает возможность потом опознать присутствующих.

Завершая наш ответ, отметим, что Факультет Медицинского Права, несмотря на наличие в своем составе лиц с медицинским образованием – никогда не пытался давать врачам советы по тактике диагностики и лечения больных. Просто потому, что такие советы от юристов могут навредить больному. Однако подобное деликатное отношение должно быть и к праву – особенно, если речь идет о потенциальной уголовной ответственности. И именно поэтому мы не можем оставить в стороне советы Ивана Олеговича, следование которым вполне может усугубить положение врача, в нерабочее время оказавшегося рядом с больным, требующим оказания помощи.

Несмотря на все коллизии законодательства, в случае, если состояние больного явно тяжелое, и предварительный осмотр говорит об угрозе для жизни больного, мы рекомендуем врачам оказывать всю возможную в данных обстоятельствах помощь.

Тем не менее, мы благодарны Ивану Олеговичу Печерею за его статью, поскольку в ней он очень точно отразил позицию части медицинских работников, не до конца разобравшихся в сложных юридических коллизиях, и сделавших выводы, повышающие риск привлечения прочитавших их врачей к уголовной ответственности.

Это не вина Ивана Олеговича, много сделавшего для популяризации медицинского права. Скорее это проблема законодательства, которое должно быть ясно и понятно любому человеку (в том числе и медицинскому работнику) – а не только юристу высочайшей квалификации с многолетним опытом. Поэтому несмотря на все расхождение, в одном мы остаёмся едины – действующее законодательство об оказании медицинской помощи вне медицинской организации и возможной ответственности за неоказание помощи больному несовершенно, запутанно и и требует внесения существенных изменений.

Как сообщалось ранее, в соцсетях бурно обсуждается статья специалиста Факультета медицинского права Полины Габай. По её утверждению, нынешнее законодательство предполагает ответственность для врача, если он вне рабочего времени отказался оказывать помощь. К тому же, ответственность настигнет врача, даже если он притупит к оказанию помощи. Почему это не так, объясняет кандидат медицинских наук, ведущий юрист юридической компании «Ремез, Печерей и Партнеры» Иван Печерей. Подробнее читайте: Эксперт: Никакие «клятвы» не обязывают врача оказывать помощь вне рабочего времени