Заслуженный врач России, зав­­­кафедрой патологической анатомии Московского государственного медико-стоматологического университета профессор Олег ­Зайратьянц рассказал АиФ, чем на самом деле занимаются патологоанатомы.

Олег Зайратьянц начал с того, что в течение всей его профессиональной деятельности (почти 40 лет) он постоянно сталкивается с предуюеждением, что патологоанатомы занимаются только тем, что режут трупы.

«Не только люди, далёкие от медицины, но даже некоторые врачи, к моему удивлению и сожалению, ошибочно представляют, что патологоанатомы занимаются только вскрытием умерших. На самом деле 90% нашей работы – это прижизненная диагностика. При диагностике многих болезней, особенно опухолей, у пациента, например во время эндоскопического исследования или операции, берут крошечные кусочки ткани размером 1-2 мм и изучают под микроскопом и другими специальными методами. Это называется биопсией. Также обязательно изучают всё, что хирурги удаляют при операциях. Мы можем видеть изменения в клетках на уровне молекул и даже генетические нарушения и сказать, какой именно у пациента, допустим, гастрит или какая опухоль (двух одинаковых нет!). А от этого зависит лечение. И лишь 10% работы патолого­анатома связаны со вскрытиями», – рассказал патологоанатом.

Ещё одним заблуждением является то, что после разрезания трупа сразу становится понятным, что произошло, отметил врач.

«На вскрытии образцы тканей умершего пациента берут для детального лабораторного изучения. Работа может занимать до месяца. Ведь что такое – исследовать умершего? Это как детектив. Ты абстрагируешься от того, что это был живой человек – да, это несчастье, что он умер, – но обязан думать о другом: что было, от чего было, как повлияло лечение и т. д. А далее эти выводы предлагаются врачам-клиницистам для принятия окончательного решения», – пояснил патологоанатом.

«Есть и третья часть нашей работы – экспериментальные исследования на животных при разработке новых методов лечения, лекарственных препаратов, даже изучение искусственно выращенных в лаборатории (или отпечатанных на 3D-био­принтере) органов и тканей», – добавил Олег Зайратьянц.

Он рассказал, что в их университете уже проводятся исследования по выращиванию зубов: до человеческих пока ещё далеко, но грызунам уже вырастили.

Что же касается трупных ядов, то, по словам специалиста, это термин из XVIII века. осле смерти происходит разложение тканей. Продукты разложения, естественно, токсичны. Микроорганизмы, размножившиеся в теле умершего, тоже могут быть опасны. Но патологоанатомы работают не голыми руками. А для вскрытия умерших от опасных инфекций типа туберкулёза есть специализированные отделения. И работают там в специальных защитных костюмах, иногда похожих на скафандры.

Кроме того, Олег Зайратьянц рассказал, что патологоанатом может буквально по волоску, кусочку кости или зубу определить, где этот человек жил, вплоть до конкретной географической точки, и даже что в каком ресторане ел последний раз. В волосах и костях накапливается вся история жизни человека. Микроэлементный и другие анализы позволяют её восстановить.

Патологоанатомическое исследование тканей и клеток назначается:

• при обнаружении любой опухоли в любом органе – подтверждается сам факт её наличия, изучаются вид, степень злокачественности и др. особенности, важные для выбора методов лечения;
• при заболеваниях желудочно-кишечного тракта – для уточнения вида гастрита, язвы, колита и т. д., выявления предопухолевых процессов;
• при заболеваниях лёгких – туберкулёзе и др. – для установления диагноза;
• при болезнях кожи, печени, почек, поджелудочной железы – для уточнения диагноза, выявления предопухолевых заболеваний;
• при гинекологических заболеваниях и болезнях молочных желёз – для установления диагноза, в т. ч. выявления предопухолевых заболеваний.

Диагностические биопсии берут иногда из головного мозга и сердца.

Как сообщалось ранее, начальник КГБУЗ «Владивостокское патологоанатомическое бюро», заведующий кафедрой патологической анатомии и судебной медицины, кандидат медицинских наук Евгений Коцюрбий рассказал об особенностях своей работы. Подробнее читайте: «Я не знаю патологоанатомов с эмоциональным выгоранием: мы — всегда оптимисты».