О нём и думаю – точней, о работе. Труп – это загадка, её нужно разгадать и узнать, от чего человек умер. А о чём можно еще думать, глядя на свою работу? Никаких пошлых мыслей на ум не приходит, если вы об этом.
2. Что у вас с психикой?
У меня есть справка от психиатра о том, что у меня с психикой всё нормально. Мы раз в 5 лет проходим освидетельствование (в принципе все работники медицинской сферы его проходят), где подтверждается, что психически человек здоров. Мне кажется, о моём психическом здоровье надо у моих друзей и знакомых спросить, но вроде никто не жаловался пока.
3. Как и где перекусить на работе?
Перекусывать на работе вообще не надо – на работе надо полноценно обедать. У нас для этого есть специальные комнаты с холодильником и микроволновками. Это чистая зона, туда приходят переодетые во всё чистое люди, разогревают еду, пьют чай – всё как у всех. Вы, наверное, намекаете на какие-то устойчивые стереотипы и мифы вроде тех, что эксперты и работники, например, морга иногда перекусывают непосредственно у стола? Если имеется ввиду секционный стол, то, разумеется, такого не бывает. Это миф, навеянный телевидением и кино.
4. Куда выбрасываются ненужные части тел?
Все части тела – «нужные», о чём вы говорите? Человек создан только с нужными частями тела, ненужных не бывает. Судя по всему, имеются ввиду биологические отходы, которые непременно образуются при исследовании и даже при операции на живом человеке. Эти отходы утилизируются согласно установленному порядку и в зависимости от того, к какому классу относятся – или к классу Б, или к классу А. Они собираются в специальные пакеты, обеззараживаются и утилизируются в общепринятом порядке – проще говоря, кремируются. Ничего на помойку не выбрасывается.
Нет. А почему должно быть страшно? Лишь потому, что в этом же здании, где-то там в холодильниках, лежат мертвые люди? Мёртвых бояться не стоит, стоит бояться живых людей. А мертвых чего бояться?
По поводу «самой необычной» не могу сказать, но в целом секционные находки периодически бывают. Не скажу, что это нечто такое прямо «интересное», но что-то встречается. Обнаруживали, например, пули в ситуации, когда человек ещё при жизни получал ранение и жил с этим ранением много лет. Я лично находил иглы у наркоманов в сердце или бронхе. Находили пинцеты, которые забывали, видимо, при операции и люди жили с этим пинцетом в животе и умирали совершенно не от этого. Словом, находки, как правило, связаны с или с каким-то ранением, которая было ранее, или с каким-то медицинским вмешательством.
Сразу надо сказать, что смотря где. У нас есть «грязная зона» и есть чистая. В «грязной» работают эксперты-танатологи, которые исследуют мёртвые тела, и пахнет там когда как. Конечно, иногда, если тела находятся в состоянии гнилостных изменений, там может пахнуть не очень приятно, что совершенно естественно. Но чаще там пахнет дезинфицирующими растворами. Капитальные уборки у нас проводятся каждый день, всё обрабатывается дезинфицирующими растворами плюс включается кварц, и вот этим там чаще всего и пахнет. А если мы говорим о чистой зоне, то есть о кабинетах экспертов, о комнатах приемов пищи – то там пахнет обычно. Например, духами или едой.
Не могу сказать за патологоанатомов – не знаю, надо будет поговорить. Но что касается судебно-медицинских экспертов, то мы органы не воруем, ибо это совершенно никому не нужно. Это на самом деле ерунда полнейшая, и вопрос можно назвать даже не глупым, а тупым. Орган нельзя просто так прийти и продать на рынке. Существует определенная система сохранения органов в том состоянии, которое позволяет его в дальнейшем использовать. Кроме того, изъятие органов должно осуществляться в специальных условиях в определённое время. Когда человека привозят в морг на исследование, все органы просто по своим физическим свойствам уже ни на что не пригодны. Поэтому никто и никогда этим не занимается. Правда, иногда отдельные органы изымают для химического исследования – например, могут изъять одну почку. Но это, естественно, не значит, что эксперт уносит её домой или продаёт: он отправляет материал в лабораторию, где из него выделяют какие-то химические вещества, если они там есть. Но органы никто не ворует и никто ими не торгует – это просто одна из самых распространённых баек.
Работать надо – а как иначе? Разумеется, если есть возможность этого избежать, то, конечно же, ни один вменяемый эксперт с радостью не пойдёт на такое дело. Но если возможности нет, то надо идти работать.
Такой вопрос очень многие задают. Но за почти 18 лет работы – хотите верьте, хотите нет – ни разу не было ни одного такого подката. Ни со стороны администрации нашего учреждения, ни со стороны правоохранительных органов, ни тем более со стороны родственников. Ни разу никто меня об этом не просил. Может быть, знают, что просить-то бесполезно: каждый эксперт несет личную уголовную ответственность за заведомо ложное заключение, и если он что-то сознательно меняет, то потом может загреметь по уголовной статье. Но, повторюсь, ко мне никто ни разу не обращался. Сам удивляюсь.
Паранормальных наверное, не было, но был один случай, не очень объяснимый для меня лично. Это было давно, я работал тогда в другом месте, где были металлические секционные столы. На таком столе лежало уже отрезанное сердце человека, который умер больше суток назад. И я увидел, как оно несколько раз сокращалось. Не всё полностью, правда, а только одно предсердие, и не так энергично, как сердце живого человека, а плавно. Несколько раз. Я пошёл за фотоаппаратом ,чтобы это заснять, так как телефона у меня тогда не было, но пока ходил, все сокращения прекратились. Вот чем это объяснить, я до сих пор не знаю. Были мысли, что стол металлический и, может быть, коротнуло какой-то провод и прошёл электрический разряд. Но не факт. А паранормальных явлений даже и не помню. Всё у нас нормально.
12. Тело может шевелиться после смерти?
Нет, не может. Поменьше смотрите всяких дурацких фильмов. После смерти наступает мышечное окоченение – один из достоверных признаков наступления смерти. В состоянии такого окоченения мышцы сокращаться не могут. И мало того, что они не могут сокращаться: иногда даже бывает физически очень трудно это окоченение разрушить искусственно – например, согнуть руку или ногу мёртвого человека. И поэтому никаких сокращений или шевелений самостоятельных после смерти не происходит. Правда, был в моей практике один случай. Мы приехали на вызов в частный дом. Это был даже скорей барак, с деревянным полом, где были очень длинные половые доски. Когда мы подошли к трупу, чтобы его осмотреть, у того поднялась рука – не то чтобы высоко, но поднялась. Понятно, что все обалдели. Но всё оказалось очень просто. Одна из длинных половиц не была на краю закреплена гвоздями, и, когда следователи или полицейские по этой доске ходили, её второй конец, на котором и лежала рука трупа, поднимался под их тяжестью. Вот и всё. А самостоятельно трупы не двигаются. Зомби не бывает. Не верьте в это.
Это процесс очень длительный и связан, скажем так, с работой головы того, кто исследует труп. Причина смерти быть установлена непосредственно у стола, то есть в момент исследования самого тела, а может только по окончании лабораторных исследований, которые могут занимать иногда до месяца. Если, например, у человека инфаркт миокарда с разрывом сердца и кровоизлиянием в сердечную сорочку, то тут, в принципе, всё понятно у стола. То же самое с ранением, травмой, инсультом. Это более-менее понятно. В некоторых других случаях (например, при отравлениях) зачастую мы причину глазами не видим. Чтобы её найти, нужно провести химические исследования. Вот для этого как раз и берутся и органы, и всякие биологические жидкости. Такое исследование может занимать до 3-4 недель, поэтому причина смерти может быть установлена только по истечении, например, месяца. Однако в среднем исследование со всеми анализами и умозаключениями занимает где-то 2-3 недели.
Судмедэксперт может установить причину смерти. И иногда эта причина может быть совершенно неожиданной не то, что для правоохранительных органов, а вообще для всех. Бывает, например, что тело поступает в морг как «скоропостижное», то есть человек умер быстро, без каких-либо внешних обстоятельств – например, обнаружен он мёртвым где-то возле дома или в помещении на полу, и повреждений у него нет. А на самом деле оказывается, что его убили. Были случаи, когда мы даже покойника из гроба доставали. Родственники умершего, условно говоря, его уже одевали, клали в гроб и везли на кладбище, а мы со скандалом увозили этот труп в морг на вскрытие, и там оказывалось, что имеет место убийство. И те родственники, которые активно хотели бабушку похоронить, на самом деле были причастны к ее смерти. Если это можно назвать раскрытием дела, то тогда, наверное, можно о подобном говорить – хотя в первую очередь это, конечно, работа правоохранительных органов.
15. Какова самая частая причина смерти?
Я не скажу что вопрос глупый – он некорректный. Причём просто потому, что причина смерти может быть разной. Какая смерть имеется ввиду – насильственная или ненасильственная? Среди ненасильственных смертей самая распространённая причина – это, конечно, различные болезни сердечнососудистой системы. Среди насильственных смертей это всяческие отравления, могут быть травмы и так далее. При этом надо понимать, что «насильственная», «ненасильственная» – это просто категории, и второе понятие не означает, что человека обязательно убили. В частности, ненасильственная смерть может быть только трёх видов: от какого-либо заболевания, от старости и от пороков, которые несовместимы с жизнью (например, когда рождается ребёнок с пороками развития, из-за которых он не может существовать вне организма матери, и поэтому рождается и сразу умирает). Во всех остальных случаях смерть считается насильственной. И это не зависит, например, от того, сам ли человек, скажем, пил эту водку, или ему её влили, или он лично не хотел умереть, а просто много выпил. В первом варианте это будет несчастный случай, во втором – убийство, в третьем – самоубийство, но в любом случае это будет насильственная смерть. Вот такими категориями мы и мыслим.
Теоретически можно, но не нужно. Лучше «перевскрыть», чем «недовскрыть». Далеко не всегда даже то, что кажется явным, этим явным и оказывается. Иногда есть 150 свидетелей, все видят, как этот человек якобы умер, а при вскрытии трупа выясняется, что причина совершенно в другом.
Есть. Но он на то и профессиональный, чтобы использовать его в профессиональной среде. Но, скажем так, никакого черного юмора в нашей среде не существует, как и никаких грубых жаргонизмов или пошлостей. Существуют какие-то слова, которые используются как сокращения, вот и весь жаргон. И, кроме того, эксперты предпочитают со смертью не шутить. Лично я сам очень не люблю шутки на тему смерти и на тему своей специальности. Потому что, во-первых, они, как правило все не смешные, а во-вторых, над тем, что касается смерти, лучше не шутить.
Ну вот ваши вопросы меня сейчас веселят. А вообще я обычный человек, и всё то, что веселит остальных людей, то веселит и меня. Ничего особенного нет.
Фотография, книга, над которой я работаю – в последние годы очень интересно получилось, да и сейчас есть задумки всякие. Семья – у меня ребёнок маленький, это «хобби» такое, что ого-го. Гитара, друзья… Да много чего. Кстати, никаких хобби связанных с работой, у меня нет. Уверен, что работа – это работа, и её надо отделять от того, что вне работы. Нельзя ни жить работой, ни работать по жизни.
Патологоанатомы не исследуют насильственную смерть. Они исследуют трупы людей, которые умерли в больнице от известных заболеваний или трупы тех, кто умирает дома. Но эти люди, во-первых, имеют преклонный возраст, во-вторых, не имеют ни одного повреждения на теле (даже самого маленького). Наконец, в третьих они при жизни имели какие-то хронические заболевания, с которым они регулярно наблюдались у врача, и на этот счёт имеются медицинские документы, которые, что желательно, последний раз заполнялись буквально незадолго до смерти. В таких случаях труп исследует патологоанатом.
Все остальные случаи – наша работа. Это скоропостижная смерть, внезапная без явных обстоятельств, вся насильственная смерть, практически все детские трупы за исключением тех детей, которые долго болели онкологическими заболеваниями. Мы занимаемся в том числе и патологоанатомическими исследованиями как таковыми, потому что люди внезапно умирают, как правило, от заболеваний и мы просто вынуждены делать эту работу. А вот патологоанатомы нашу работу не делают. Если они исследуют скоропостижно умершего человека и в процессе находят какие-то признаки, которые характерны для насильственной смерти (например, какие-то кровоизлияния, переломы или ещё что-нибудь), они должны остановить это вскрытие и тут же передать этот труп для судебно-медицинского исследования.
Плюс есть некоторые юридические моменты: например, патологоанатомы не несут уголовной ответственности за свои заключения, а мы несем, ну и так далее. И патологоанатом подчиняется главному врачу больницы, а мы подчиняемся начальнику бюро и только в плане, скажем так, субординации, но не в плане своего заключения. Эксперт – независимое лицо, и его мнение и заключение – это его личная ответственность, уголовная опять же. Поэтому каждому эксперту надо сто раз подумать, прежде чем что-то написать. А патологоанатомов мы очень уважаем, очень любим, мы с ними дружим, и они к нам испытывают те же самые чувства. Мы с ними регулярно советуемся, проводим совместные заседания, конференции. Никакой конкуренции у нас нет – это просто две разные медицинские специальности.
Конечно. Тот, кто будет вам говорить, что не боится смерти, тот нагло врёт. Эта боязнь появляется потому, что мы просто не знаем, что там после смерти происходит. Вот и всё. Если бы мы это знали, то, наверное страха бы не было, но так как мы не знаем, что там, то, конечно же, опасения какие-то-то присутствуют. Тем более что мы понимаем, что умереть тоже можно по-разному. Можно умереть во сне, а можно – долго и мучительно, с метастазами, с болями и так далее. И что у тебя на роду написано, ни один человек не знает. Вот это немножко, конечно, пугает. Но осознание того, что рано или поздно это произойдёт, как мне кажется, присутствует у каждого взрослого человека – просто люди об этом стараются не думать. Природа так устроила, что человек об этом не думает каждый день. Даже мы, люди, которые каждый день видят смерть, об этом практически не думаем, потому что это логический совершенно исход для любого живого существа.
Как сообщалось ранее, в Свердловском бюро судебно-медицинской экспертизы, которое занимается расследованием тяжких и особо тяжких преступлений, появилась проблема кадрового голода и перегруженности оставшегося персонала. Подробнее читайте: Свердловские судмедэксперты о сверхнагрузке: В месяц вскрываем по 110 трупов.