Дверной звонок затрезвонил пронзительно резко. Домна Герольдовна недовольно поморщилась, запахнула халат и, обув тёплые домашние тапочки, пошла открывать дверь. На пороге, весь покрытый испариной, навьюченный медицинским оборудованием словно мул, пыхтя и отдуваясь, стоял врач “Скорой помощи”.
После длительной удивлённой паузы, Домна Герольдовна, наконец, произнесла:
– А я вас не вызывала!
– Да, я знаю, знаю, – прерывисто дыша, хрипло ответил доктор, – но у вас ведь мелькнула мысль вызвать “Скорую помощь” в четыре часа ночи, чтобы измерить вам давление для того, чтобы вы смогли сравнить показания нашего механического тонометра с вашим электронным?
– Ддда, – несколько ошалело промычала Домна Герольдовна.
– А у нас новый приказ Министерства номер 323 дробь 323-прим, в соответствии с которым мы должны предугадывать, предчувствовать и предвосхищать, так сказать, ловить тончайшие эфирные вибрации пациентов. Ну, так вот, я уже и у вас! – радостно вскричал доктор, немного напирая на неё, стремясь пройти в квартиру.
– Ээээ, ээ, куда, а бахилы где? – раздражённо проворчала Домна Герольдовна.
– Вы только не волнуйтесь, – ласково проворковал врач, – бахилы намертво приклеены к моей обуви уже с самого начала дежурства. И для убедительности, красиво по Ван Даммовски задрал к потолку ногу и покрутил в воздухе ботинком с приклеенным к нему синим бахилом.
Домна Герольдовна, озадаченно глядя на вращающийся под потолком бахил, буркнула: “проходите”. Мурлыкнув “благодарствую”, доктор вошёл в прихожую и был мгновенно атакован жирным мопсом Домны Герольдовны, вцепившимся ему в брючину.
– Какая милая собачка! – весело засмеялся доктор, продолжая идти по коридору со своими чемоданами и мопсом, повисшем на штанине, – осторожно, малыш, не стукнись о кардиограф, – прошелестел врач, обращаясь к висящему на его брюках псу.
Наконец, освободившись от медицинского оборудования и недовольно визжащего животного, доктор, спросив разрешения у хозяйки, направился в ванную помыть руки.
– Извините, а у вас не будет какого-нибудь засохшего волосатого обмылочка и полотенчика? Полотенце можно для ног или даже для пёсика сгодится, – раздался из ванной весёлый голос врача, – впрочем, не утруждайтесь, я об халат вытрусь!
И, уже появившись на пороге комнаты, где на пышной кровати возлежала болезная Домна Герольдовна, он вдруг побледнел и тихим шёпотом спросил у неё позволения завернуть не замеченный им по рассеянности её некогда белый, но потемневший под грузом лет, серой домашней пыли и свалявшейся собачьей шерсти, облысевший ковёр.
После этого священнодействия, доктор, опустившись на колени перед кроватью с телом Домны Герольдовны, поспешно размотал клубок проводов электрокардиографа и в течение сорока минут тщательно снимал ЭКГ, потратив не менее километра ленты. Затем измерил ей давление на обеих руках и ногах, после чего, несмотря на слабые попытки пациентки отказаться от дальнейшего проведения этой чарующей, завораживающей манипуляции, перемерил давление электронным аппаратом Домны в тех же анатомических зонах пациентки.
– Ну-с, вот теперь порядочек, – ласково произнёс доктор. Есть небольшое расхождение показаний манометров, а по ЭКГ – незначительные возрастные изменения. Укольчик какой нибудь не желаете или сразу в стационар поедем?
– Укол делайте сначала, – раздражённо ответила Домна.
– Непременно, – ответил врач, выкладывая из чемоданчика лекарства, – будут какие то пожелания или на мой вкус?
– Только не больно чтоб, – произнесла Домна Герольдовна и грозно нахмурилась обнажённым задом.
– Да что вы, как можно! – в ужасе всплеснул руками доктор, – вы даже не почувствуете, да и подую я после на вавку и вас по голове поглажу и пожалею обязательно, а если только захотите даже песенку спою.
Доктор для дезинфекции несколько раз лизнул зад Домны и бережно сделал инъекцию.
– Ну, вот и хорошо, вот и славно, – проворковал он, ласково дуя на пострадавшую часть тела пациентки, – а теперь едем в стационар, – и ещё раз лизнул место инъекции. – Вы отдыхайте, отдыхайте, я вас в машину сам отнесу. Вы только мне на спину взберётесь и поудобнее там устроитесь. Вот, смотрите, какую я сбрую из систем для переливания сплёл. А можете мой фонендоскоп мне в зубы вставить, наподобие удил, я его зубами зажму, а вы меня тапочками своими пришпорите. И я вас с двенадцатого этажа как Сивка-Бурка в момент снесу в карету, моя королева!
– Как вы мне надоели со своей вежливостью, – брызгая слюной заорала Домна Герольдовна, – я на вас жаловаться буду!
Доктор грустно вздохнул, молча открыл свой чемодан и достал оттуда пачку разноцветных бланков.
– Разве я к вам отнёсся не достаточно нежно и бережно? – печально спросил он, – вот, пожалуйста, готовые образцы жалоб, выбирайте. Вам на какой бумаге: на розовой, голубенькой или беленькой?
Последнее, что увидела Домна Герольдовна, падая в глубокий обморок, это – скорбное лицо врача с нежными как небо глазами, из которых катились крупные слёзы.
Автор: врач-травматолог Николай Волков, город Комсомольск-на-Амуре.