Ругать антипрививочников стало хорошим тоном. Даже курильщики и наркоманы не подвергаются такой единодушной дегуманизации, как антипрививочники. Пару лет назад по сети бродила картинка с надписью: “Вы не должны прививать всех своих детей. Только тех, которых хотите сохранить!”. Все радостно репостили эту картинку, подразумевающую, что мама-антипрививочница не любит своих детей и хочет им зла.
Стилистически анти-антипрививочная пропаганда (кстати, как и антигомеопатическая) стала похожа на атеистическую пропаганду первых десятилетий советской власти. Но сходство это не только стилистическое, оно сущностное: суть его — ненависть. Дело не в том, правы верующие или не правы, а в том, что отрицается само право на другую точку зрения. То же самое с антивакцинаторами: они не просто неправы, они не имеют права быть неправыми. Бесспорный аргумент такой нетерпимости, неприемлемой в отношении других несогласных, — болезнь и смерть детей. Аргумент этот имеет такую силу, что дает стороне добра право пользоваться запрещенным оружием пропаганды: запугиванием и дегуманизацией противника. Подвергать сомнению этот аргумент неприлично. Но нет ничего, что не стоит подвергать сомнению: с бесспорных утверждений начинается тоталитаризм.
Шанс умереть от кори в развитых странах составляет примерно 1 на 1000 заболевших. Шанс заболеть корью при условии, что остальные дети в основном привиты, тоже невелик. Несмотря на то, что риск осложнений от вакцинации еще на пару порядков меньше, чем риск заболеть и умереть от кори, когда речь идет о сравнении таких крошечных рисков, принять решение основываясь на собственных интересах довольно сложно: здравый смысл не умеет сравнивать очень низкие вероятности. Летать на самолете безопаснее, чем ездить на автомобиле, но самолетов боятся гораздо чаще, чем автомобилей. Тем более, что здесь работает эффект зайца: если все платят за проезд, то можно почти без риска проехать зайцем. Если все начинают ездить зайцами, личный риск не доехать значительно возрастает. Чтобы дети не умирали, нужен коллективный иммунитет, которого можно добиться только массовой вакцинацией. Поэтому вакцинироваться вне эпидемии — это как оплачивать проезд при возможности проехать зайцем. Это в большей мере общественный долг, а не вопрос личной выгоды: вакцинируя своего ребенка мы очень незначительно снижаем его личный риск, но участвуем в общем деле снижения риска всех наших детей.
Массовой вакцинации проще всего добиться в тоталитарных обществах. Но так выходит, что в тоталитарном обществе в нагрузку к надежной системе охраны общественного здоровья идет неуважение к свободе личности, а часто и к жизни этой личности. Там, где одних насильно лечат, других так же легко лишают здоровья и жизни. Но тоталитарная медицина (а наша медицина во многом тоталитарна) не работает в свободном обществе, даже в таком полусвободном как наше. В свободном обществе чтобы добиться массовой вакцинации, необходимо убеждать. Чтобы убеждать, надо пользоваться доверием. Доверия нет, а унижения и страха хватает. “Куда вы без талона влезли”, “с соплями не вакцинируем”, “почему без бахил”, “а где свежие анализы”, “без осмотра врача вакцинировать не будем” и проч. — с этим сталкиваются многие родители в государственных поликлиниках.
В частных клиниках стараются быть вежливыми, но и там царит патернализм: изжить его непросто. Сторонники прогресса ругают антивакцинаторов за их методы, но сами тоже предпочитают запугивать, а не приводить рациональные аргументы. Детей повсеместно лечат бездоказательными виферонами и кагоцелами, без повода назначают антибиотики, и над этим вполне справедливо издеваются те же, кто клянет антивакцинаторов и гомеопатов. Но родитель не может доверять педиатру в вопросах вакцинации, если он не доверяет ему во всем остальном.
Здоровье человека не может быть ценнее самого человека. Если мы заботимся о здоровье, то придется уважать и человека, и даже его свободу распоряжаться своим здоровьем и здоровьем своих детей. Здесь многие возразят, что дети не принадлежат родителям как вещь. Но государству, особенно такому как наше, они принадлежат еще меньше. Поэтому если мы хотим, чтобы дети не умирали от кори, надо перестать ненавидеть и понять, почему любящая мама не хочет вести ребенка в поликлинику, почему она не доверяет медицине. Надо признать, что медицина тоже виновата в смерти невакцинированных детей. Надо меняться самим и менять медицину.
Как сообщалось ранее, пресс-секретарь Якутской епархии, кандидат философских наук Евгения Сеньчукова рассказала, что она запомнила об антипрививочниках из разговоров своих родителей – врача и фельдшера. Подробнее читайте: Пресс-секретарь Якутской епархии: «Антипрививочники сами убивают своих детей».