Современный врач всеобщей и безграничной народной любовью пользуется не часто, и на то есть весьма весомые причины. Даже сам по себе стереотип представления о сегодняшнем докторе как о неком алчном и бесчеловечном создании, активно раздуваемый в СМИ, не способствует росту имиджа специалиста и не стабилизирует структуру взаимоотношений в системе врач-пациент. И то самое неизбежное психологическое напряжение от того, что твоё здоровье и качество всей последующей жизни зависит от другого человека, будет неизбежно формировать практически у любого целую гамму эмоциональных переживаний и чувств. Доминирующими среди них будут извечный страх, надежда и вера в благоприятный исход. А вот о любви к доктору говорить вряд ли приходится. Эта самая взаимонастороженность, что уже навязана представителям обеих сторон, сводит на нет все “человечные” аспекты.
Я хочу поговорить об агрессивных выходках со стороны пациентов, тех, что участились в последнее время как в стационарах, так и в лечебных учреждениях амбулаторного профиля, и конечно же на догоспитальном этапе при оказании экстренной помощи и транспортировки пациента сотрудниками бригад “скорой медицинской помощи”.
На первый взгляд проблема проявлений хамства и даже насильственных действий со стороны неадекватно себя ведущих больных очевидна. Ведь всё дело в том, что обратившийся за оказанием медицинской помощи индивид, даже откровенно нарушающий общепринятые нормы взаимоотношений в обществе, тем не менее нуждается в этой самой медпомощи и должен её получить. Поэтому, рассматривая проблему в этом ключе, прежде всего необходимо остановиться на основных штрихах психологического портрета агрессора.
Агрессивных пациентов характеризует явно выраженное девиантное поведение, проявления которого могут колебаться от откровенно агрессивного с признаками неприкрытой озлобленности до дурашливой эйфоричности в отношении всего происходящего вокруг него самого, а также и непосредственно с ним самим. Если человек к тому же находится в состоянии опьянения, то за ним наблюдаются напускная бравада, фамильярность и пренебрежение по отношению к врачу, назойливость.
В основном эскалация конфликта осуществляется постепенно. Обычно хронометраж всего происходящего включает в себя изначальные требования такого пациента. Они могут выражаться как некое бахвальство вперемешку с эйфорией, вызванной воздействием на организм того или иного психотропного вещества. Вся эта показуха поначалу выливается в панибратское отношение к лечащему врачу с надменно-пренебрежительными нотками. В таких случаях врач именуется не иначе как “док”, а само заболевание воспринимается как забавное приключение и только. У таких пациентов зачастую оказывается утраченной не только ориентация в пространстве, но также и осознанное понимание всего происходящего внутри него самого.
Именно на этом этапе лечащий врач, независимо от квалификации и стажа работы по специальности, совершает фундаментальную ошибку коммуникации — позволяет такому больному вовлечь себя в общение, не представляющее никакого интереса и пользы: доктор переходит с ним на “ты”, разделяя саму манеру общения. Не менее опасным поведением со стороны врача для развития конфликта является демонстрация некой растерянности и даже страха в ответ на соответствующий выпад либо, наоборот, общение в командно-приказном отрывистом тоне. На самом деле и первое, и второе и третье — настрой с пациентом на “одну волну”, но такое в лечебной сфере должно быть исключено. Всё дело в том, что за ширмой всех перечисленых выше поведенческих реакций такого пациента заключён плохо скрываемый страх перед неопределённостью в последующем лечении и его исходе. Это может быть связано с его низким уровнем развития моральных, волевых и прочих личностных качеств в целом. И поэтому, все три вышеперечисленных варианта будут лишь способствовать прогрессированию этого страха, вплоть до спонтанного развития истероидной реакции, эмоционально-неконтролируемого взрыва, предсказать последствия которого у пациента, находящегося в той или иной экзогенной интоксикации практически невозможно.
Второй фундаментальной ошибкой лечебного взаимодействия будет то, что доктор всё же приступает к выполнению той или иной болезненной манипуляции либо процедуры. Ситуаций, на прямую угрожающих жизни больного, на самом деле не так уж и много — это конечно же артериальное проффузное кровотечение, ОИМ, ОНМК, и безусловно любой этиологии кома и шок. Во всех же остальных врач руководствуется исключительно своим собственным представлением о том, какая последовательность и какой временной интервал приёма показан в каждом конкретном случае применимо к каждой конкретной патологии вообще. В нашей же ситуации скорее всего имела место быть так называемая “следовая” реакция, то есть когда специалист оценивает клиническую проблему и свои возможности по её устранению в отрыве от социального статуса и поведения больного. Всё это зачастую является доминирующим в принятии решения, суть которого в данном случае находится на грани разумного.
И что же в сухом остатке?
Конечно, победителей не судят, но сорвавшийся “авось” порою обходится слишком дорого как самому специалисту, переоценившему свои силы и недооценившему больного в комплексе, так и немалому количеству людей, прямо или косвенно принимающих участие в подобном лечебно-социальном акте, коэффициент полезного действия которого в конечном итоге не просто равен нулю, но и уходит в значительный минус.
Наша извечная привычка брать всё на себя окажет медвежью услугу нам самим, так как в подобной ситуации важно правильное и своевременное распределение труда между специалистами диаметрально противоположных областей деятельности. Так, при выявлении отчётливо выраженных признаков агрессивного поведения необходимо подключить к процессу оказания медицинской помощи сотрудника безопасности лечебного учреждения или представителей силовых структур.
Конечно, нелегко в дальнейшем доказывать, что ты не верблюд, и не имеешь привычку без дела беспокоить полицию, однако сохранённые здоровье и жизнь, равно как и выполненный долг, стоят того. А когда речь заходит о внегласном осуждении подобных инициатив со стороны руководства, в памяти тут же всплывает поражающее своей лаконичностью, пришедшее с дикого запада выражение: «Пусть лучше 12 тебя осудят, чем те же 12 тебя понесут».
Автор: врач Михаил Колпинский
