Гильдия защиты медицинских работников, в составе соорганизаторов которой значится президент «Лиги защитников пациентов» Александр Саверский, намерена отстаивать права медиков от посягательства работодателей, органов власти и контролеров, а также пациентов. Сможет ли новая организация продвинуться в этом деле дальше своих предшественников?
Приемы против лома
Как анонсируют организаторы, членами гильдии могут стать медицинские работники и юристы. Они готовы защищать права работников медучреждений за счет вступительных и членских взносов, но уже сейчас медики могут получить консультацию по правовым вопросам, позвонив по бесплатному номеру телефона. Как сообщил Александр Саверский, в первый день после объявления о создании оргкомитета было 10 обращений на горячую линию гильдии – от трудовых споров до желания вступить в ее члены. «Реакция подтверждает дефицит адекватного предложения в этой области», – уверен он.
Представители гильдии указывают на растущий пациентский экстремизм, да и просто на рост юридической грамотности пациентов. Основной посыл: рядовой врач не знает, куда именно ему нужно обращаться в случае, если пациент угрожает или уже подал на него в суд, а у обычных адвокатов мало опыта в таких делах. «Немало случаев, когда врачей пытались привлечь к каким-то мерам ответственности за несовершенные деяния. Человек, попадая в такую ситуацию, практически всегда находится в состоянии оглушения и не понимает, что делать. Ведь он прав: ничего не забывал в брюшной полости пациента, не назначал запрещенных препаратов, не предлагал какие-то ненужные манипуляции. Как доказать, что обвинения голословны? Должна быть такая структура, чтобы люди не метались по адвокатам. У многих врачей за карьеру по 1-2 таких дела, и им приходится каждый раз заниматься изобретением велосипеда с целю восстановить истину», – пояснил порталу Medvestnik.ru сопредседатель Гильдии защиты медицинских работников профессор кафедры уголовно-правовых дисциплин юридического факультета РГСУ Виктор Колкутин.
Сплошное разочарование
Очевидно, что государственные институты не способны справляться с этими функциями в полной мере. Суды просто завалены так называемыми врачебными делами. «Сейчас уже нельзя говорить, что таких случаев один на 100 тысяч и что меня это не коснется, в любом учреждении уже есть трое-пятеро врачей, которые прошли через суды, знают, что это такое», – уточняет Виктор Колкутин.
Как считает заместитель директора Московского областного научно-исследовательского клинического института им. М.Ф. Владимирского по учебной работе, декан факультета усовершенствования врачей Оксана Александрова, это не означает, что механизмов защиты нет совсем, но они могут быть недостаточны. «В рамках института медицинской экспертизы обращений от врачей и медорганизаций очень много, но для их анализа нужны специалисты. И вот тут есть проблема: сейчас создается много разных ассоциаций, которые объявляют себя центрами медицинской экспертизы, а там сидят мальчик или девочка, в данной области вообще не работавшие», – говорит она.
Александр Саверский считает, что де-факто ни одна из существующих профессиональных организаций не справляется с этим в полной мере. И даже Национальная медицинская палата, которая также анонсировала защиту врачей как одну из приоритетных задач, по его мнению, решила ее совершенно абстрактно. Официальные профсоюзы часто зависят от администрации больницы, а неофициальные – МПРЗ «Действие» – имеют слишком мало полномочий. Да и сами профсоюзные лидеры признают, что заниматься решением небольших локальных конфликтов им сложно. «Конституция и действующие законы позволяют формировать площадку для защиты прав и интересов работников. Но, насколько я знаком с этим вопросом, трудовые права регулируются Трудовым кодексом. Действующий профсоюз ими тоже занимается. Мы видим эти проблемы и не замалчиваем их, но есть управленческий ресурс, который не всегда может и хочет решать их. К тому же официальный профсоюз все-таки стремится решать системные вопросы через социальное партнерство, коллективные действия в виде митингов, пикетов и т.д., а не заниматься разовыми акциями», – пояснил порталу Medvestnik.ru позицию ЦК профсоюза работников здравоохранения РФ заместитель председателя организации Геннадий Щербаков.
Иногда на этом поле пытаются играть «новые» профсоюзы. Один из них – Межрегиональный профсоюз работников здравоохранения «Действие» – возник 4 года назад и имеет сегодня первичные организации в трех десятках населенных пунктов страны. Его сопредседатель Андрей Коновал признает, что независимый профсоюз в своей борьбе сталкивается с жестким, часто противозаконным сопротивлением работодателя и чиновников, и выражает сомнение, что общественная организация, не имеющая статуса профсоюза, продвинется дальше в деле защиты интересов врачей. Юридически закрепленных полномочий и прав у профсоюзов гораздо больше. «Профсоюз даже небольшой, даже если он не имеет в составе 50% членов коллектива, все равно обладает определенными правами, которых нет у общественной организации. Например, право участия в коллективных переговорах, право получения у администрации информации социально-экономического характера. В Трудовом кодексе и законе о профсоюзах прописаны также дополнительные формы защиты профсоюзных активистов в виде необходимости запрашивать согласие вышестоящей профсоюзной инстанции на увольнения при сокращении штата и неоднократном нарушении дисциплины, которые, как правило, связаны с попытками давления и инспирируются администрацией больницы. Если речь идет о юридическом статусе общественной организации, все эти нормы не будут работать», – говорит он. Андрей Коновал также утверждает, что чисто юридические методы защиты без коллективных действий не способны повлиять на те области трудовых споров, которые самим законом отнесены к переговорным и даже конфликтным формам регулирования, включая право работников на забастовку.
Все включено
По оценкам вице-президента Национальной медицинской палаты Натальи Аксеновой, в дроблении профессионального сообщества на мелкие организации ничего хорошего нет. «Я не вижу смысла собирать с врачей и медработников какие-то взносы, чтобы потом на эти деньги заниматься только защитой. Не думаю, что такое количество медицинских работников этого требует. Есть крупная профессиональная организация – Национальная медицинская палата, которая уже представляет их интересы, и там есть защита врачей, комиссия, комитет, развито третейское судопроизводство в сфере защиты, независимая медицинская экспертиза, которая работает со многими юристами, адвокатами и все эти функции уже выполняет», – пояснила она свою позицию.
Об этом же говорит и другой вице-президент НМП, директор НИИ пульмонологии, академик Александр Чучалин: «По опыту западных стран могу сказать, что там юристы тесно сотрудничают с врачами и практически на каждой утренней конференции в крупной клинике сидит юрист, который мониторит ситуацию в лечебном учреждении. Однако если говорить о структуре, то защищать врачей нужно в рамках единой ассоциации, как это принято в Великобритании, Германии, Франции», – уверяет он.
Заложники системы
Но в профессиональной среде единства мнений на этот счет как не было, так и нет. Ранее было заявлено о создании Лиги защиты врачей, которая со временем может перерасти в общероссийское объединение. Ее представители также заявляют, что не намерены получать финансирование от госструктур или коммерческих организаций, окупать свое существование они планируют через систему взносов. «Чем больше организаций будет заниматься защитой прав врачей и медсестер – тем лучше», – считает идейный вдохновитель лиги врач-невролог из Москвы Семен Гальперин.
Рядовые медики уверены: дело не в организациях, а в самой системе здравоохранения, негласно поощряющей текущее положение дел. «Только институциональная реформа, то есть создание медицинских организаций разных организационно-правовых форм, наделение их имуществом с применением механизма, исключающего завладение активами (приватизацию), изменение платежного механизма таким образом, чтобы деньги в ЛПУ шли не напрямую из бюджета или через страховую медицинскую организацию, а от пациента, страхование ответственности медицинской организации и врача, льготные ставки аренды, налоговый протекционизм и т.д. могут изменить ситуацию. Будет система государственных учреждений (а их в отрасли 96%) – реформы не будет. Будет дальнейшая коммерциализация отрасли, ухудшение показателей общественного здоровья, бесправие и застойная бедность большинства медработников и бесконечная дискуссия о реформе. Очень, кстати, для власти удобная», – считает эксперт партии «Яблоко» по проблемам реформирования здравоохранения Марина Караваева.
Впрочем, пока все же непонятно, смогут ли новые организации выжить, а именно окупить собственное существование. Как говорит Александр Саверский, реальную независимость организации могут обеспечить только взносы самих врачей, а не средства фармкомпаний или государства.
Согласно его расчетам, для начала необходимы средства на содержание хотя бы двух юристов-консультантов на телефоне. На зарплаты им потребуется около 1 млн рублей в год. Чтобы получить эту сумму, 1000 врачей могут заплатить взнос по 1000 рублей или 10 000 врачей, которые заплатят по 100 рублей. Врачей в России порядка 600 тысяч, а медработников в целом – около 2 млн. «Если сообщество готово платить юристам за работу в судах, а хотелось бы, чтобы так и было, и делать полноценную службу защиты, писать методологии защиты для разных ситуаций, делать их доступными, то денег надо больше», – отмечает Александр Саверский.
Готовы ли платить за защиту сами врачи? У представителей гильдии сомнений на этот счет нет. «Каско, ОСАГО все же платят. Ни у кого не возникает вопрос, почему мы должны платить», – аргументирует Виктор Колкутин.
Автор: Татьяна Бескаравайная, medvestnik.ru
Как сообщалось ранее, в её оргкомитет вошли 27 человек, среди которых юристы, адвокаты, учёные, общественные деятели, судебно-медицинские эксперты и врачи. Подробнее читайте: В России состоялось первое заседание Гильдии защиты медработников.
