Юрий Коваленко: Ну и опять сегодня будем говорить о медицине – о том, что, так сказать, наболело, то есть об очередной модернизации здравоохранения. Из-за новых правил по всей России работы лишились тысячи медсестер. Во многих больницах делать уколы и ставить капельницы теперь просто некому.
Марина Калинина: Дело в том, что зарплату медсестрам сокращают, некоторых переводят на должности санитаров, а последних вообще увольняют. Чем все это может обернуться для нас и есть ли этому какое-то разумное объяснение? Поговорим с нашим гостем в студии – Андреем Коновалом, сопредседателем Межрегионального профсоюза работников здравоохранения “Действие”. Здравствуйте.
Юрий Коваленко: Здравствуйте.
Андрей Коновал: Добрый день.
Марина Калинина: Андрей, прежде давайте вместе с вами и нашими телезрителями посмотрим сюжет из Республики Коми. Чем там обернулась эта ситуация?
СЮЖЕТ
Марина Калинина: Вот такая вот история. Как прокомментируете? Вообще давайте разберемся в этой ситуации, что к чему.
Андрей Коновал: На самом деле подоплека этой ситуации состоит в том, что есть проблемы с выполнением так называемых “майских указов” президента России.
Марина Калинина: Неправильно понятых, видимо?
Андрей Коновал: Они дают общую установку, но вот реализация их такова, что приводит к многочисленным эксцессам. Это касается не только младшего персонала, санитарок, но и среднего – врачей тоже. Просто элементарные цифры: если говорят о том, что к 2018 году врачи должны получать две средних зарплаты по региону (в среднем 200%), а санитарки…
Марина Калинина: Это сколько? – плюс-минус сколько?
Андрей Коновал: Изначально говорилось, что это где-то 80 тысяч – это в среднем по всей стране. Но давайте посмотрим: в той же Удмуртии сегодня оклад врача 9 200. То есть даже со всеми накрутками – компенсационными, за стаж, за категорию высшую и так далее – там не выходит даже больше 20 тысяч. И та же самая ситуация с младшим и средним медперсоналом. Там, кстати…
Это такой момент очень тонкий: в указах президента говорится, что к 2018 году их зарплата должна составить 100% от средней по региону. Почему-то и у младшего, и у среднего медперсонала. То есть изначально, видимо, предполагалось, что санитаров и санитарок будут убирать, а вместо них должны прийти младшие медсестры. Но здесь был упомянут положительный момент в Республике Коми – в одной из больниц переучили (может быть, не всех, может быть, всех, это неясно) на младших медсестер (это тоже младший медперсонал). И, конечно, это правильно в принципе. Но на самом деле таких фактов мы почти не знаем. Вообще по цифрам – я посмотрел статистику официальную Росстата – скажем, с начала 1-го квартала 2015 года по настоящий момент численность младшего медперсонала по стране сократилась на примерно 150 тысяч человек. Это очень много, учитывая, что сейчас 470 тысяч младшего медперсонала.
Марина Калинина: При этом мы говорим о нехватке медперсонала.
Андрей Коновал: Мы говорим о нехватке. Хотят сэкономить: переводя младший медперсонал в разряд уборщиц по преимуществу, в результате можно не выполнять в отношении этой категории указы президента.
Юрий Коваленко: А дорого стоит переучиться на младший медперсонал? Какова эта сумма и потянет ли ее человек, у которого и так зарплата небольшая?
Андрей Коновал: Теоретически работодатель по Трудовому кодексу должен сам обучить, обеспечить обучение.
Юрий Коваленко: Вот. А захочет ли он это делать? И как попасть в списки тех, кого отправляют на обучение?
Андрей Коновал: Я думаю, что если администрация решила не выделять денег – а в 99% случаев будет именно так, потому что сегодня наши государственные медучреждения находятся в ситуации тотального недофинансирования – соответственно… Не для этого же это делается, а делается для экономии. То есть если бы были деньги на переобучение, чтобы платить даже больше (потому что младшая медсестра даже немножко больше должна получать, чем обычная санитарка), тогда бы никто этим не занимался. Поэтому можно даже не надеяться, что это будет сколько-нибудь массовый пример. Это экономят и, соответственно, проводят вот такие процедуры, как увольнение, сокращение штатов. Вопрос в том, насколько они законны, скажем, в той же Республике Коми. У нас есть профсоюзная наша организация в селе Визинга, там наш профсоюз сумел показать, что есть нарушения в процедуре, и задержать перевод санитарок в уборщицы-мойщицы, как они называются.
Юрий Коваленко: А куда обращаться, чтобы не перевели-то без ведома?
Андрей Коновал: То есть с нарушением?
Юрий Коваленко: Естественно.
Андрей Коновал: Я еще раз подчеркиваю, что это не решит проблемы, это может как-то задержать на несколько месяцев, на полгода. Но в принципе нужно создавать независимый профсоюз – это наша принципиальная установка. В принципе есть такая инстанция, как Государственная инспекция труда, которая обязана реагировать на жалобы работников. К сожалению, она у нас в стране очень перегружена: чаще всего, очень часто дают просто отписки – говорят, чтобы шли в суд и так далее. Это такая очень серьезная проблема.
Марина Калинина: Смотрите, это ведь очень нехорошая тенденция получается: в погоде за выполнением планов и намеченных задач, которые поставлены, в спешке, не найдя лучшего выхода… Получается, что медсестер понижают, соответственно, у них понижается зарплата, санитаров вообще убирают. То есть дальше что? Кто будет выполнять роли медсестер? – врачи, которые должны, грубо говоря, делать операции или еще какие-то манипуляции с людьми? Ведь одно другое-то не замещает: те же медсестры должны будут и мыть полы, и делать уколы, и так далее.
Юрий Коваленко: Скорее всего, чтобы вернуть свою прежнюю зарплату, да.
Марина Калинина: Где логика, непонятно.
Андрей Коновал: Нет, медсестер все-таки не будут заставлять мыть полы, если только они, конечно, в надежде подработать – потому что они тоже получают копейки – сами не согласятся на условиях совмещения должностей еще и выполнять функции санитаров. Это, кстати, сплошь и рядом. У нас врач нередко берет на себя обязанности медсестры…
Марина Калинина: Но если мы видели, что медсестер переводят в санитары…
Андрей Коновал: …а медсестра нередко исполняет обязанности… Это еще хорошая ситуация, когда им доплачивают за это, а чаще всего им просто говорят: “Давайте работайте”. Поэтому у нас действительно реально дефицит кадров и среди врачей, и среди младшего медперсонала.
Юрий Коваленко: Но позвольте, вот вопрос: вы говорите о том, что 150 тысяч медсестер ушли.
Андрей Коновал: Их сокращают.
Юрий Коваленко: Их сократили, да. Куда они делись? Они же не пошли в какую-то другую сферу, если это люди с опытом, которые работали достаточно долгое время в здравоохранении?
Андрей Коновал: Переводят в уборщицы чаще всего. То есть если это крупный город какой-то, то, конечно, в уборщицу – это уже совсем… Льготный пенсионный стаж там уходит и так далее, это уже совсем плохо. Хотя сейчас, скажем, обычный оклад санитарки или младшей медсестры, например, 6 тысяч в Удмуртской республике. 6 тысяч – как ни накручивай, сколько ни работай, ты не выйдешь на те показатели, которые обозначены в указах президента. Хотя чиновники как-то умудряются отчитываться, что все это неплохо.
Марина Калинина: Этому они учились.
Юрий Коваленко: У нас звоночек – добрый день, здравствуйте. Расскажите вашу ситуацию.
Зритель: Здравствуйте. Меня зовут Валентина, я из Нижнего Новгорода. Я лично уже давно слышала про двухступенчатое обслуживание больных, но при этом что должен уметь делать врач (и обязан делать)? За ним, во-первых… приемная инъекция, все капельницы, работа с оборудованием, а не просто делать обход и сидеть целый день заполнять истории болезней. А за медсестрой и вообще за средним персоналом закреплен чистый уход, то есть больные должны быть вовремя накормлены, вовремя перестелена у них постель; если им необходима первая помощь, этим медсестра тоже должна владеть, постольку-поскольку все может случиться. Но целиком и полностью лечение должно быть только на враче: назначил все процедуры и лекарства – будь добр, сделай это все сам. Тогда пожалуйста, двухступенчатое обслуживание, и никто против не будет. Но извините меня, спросите, может ли наш врач сделать подъязычную инъекцию, как это умеют делать западные врачи? Скажите, сможет? Я думаю, нет, ни один врач не сможет. Я, правда, лично это видела только в фильмах, в кино, что называется, но спроси любого врача – он, может быть, даже и не слышал, не видел и не знает, как это делается. И даже внутривенные инъекции – и те дрожащими руками он вряд ли в вену попадет. Поэтому, знаете, я лично не против, только на каких условиях. А когда целиком и полностью все инъекции, все процедуры лежат на медсестрах, о чем тогда говорить?
Юрий Коваленко: Спасибо.
Марина Калинина: Спасибо.
Юрий Коваленко: Получается, что в экстренных случаях медсестра превращается во врача и выхода другого нет: она и так делает чужую работу, а получает свои небольшие деньги.
Андрей Коновал: На самом деле… Я, кстати, не считаю, что наши врачи настолько непрофессиональны, чтобы не сделать инъекцию (в основной массе).
Юрий Коваленко: Подъязычную.
Андрей Коновал: Другое дело, что, безусловно, в сфере здравоохранения существует разделение труда, и это нормально. Врач – это, конечно, высокий профессионал, он должен заниматься несколько иными вещами, чем выполнять чисто процедурные моменты – этим занимается средний медицинский персонал.
Юрий Коваленко: Хорошо, а вот такая ситуация. Курсы переобучения персонала, которые требуются, для того чтобы стать младшим персоналом. Представьте себе…
Марина Калинина: Кстати, да. Меня смутил вот этот срок в 2 месяца. Чему за это время можно научиться?
Юрий Коваленко: Мало того, что этого мало. Во-вторых, человек работает в этой сфере уже годы – чему его можно за 2 месяца научить?
Андрей Коновал: На самом деле понятно, очевидно, что это некоторая такая формальность: они получат корочки и, соответственно, смогут уже официально, с полными юридическими правами это осуществлять в нынешних условиях. Но на самом деле еще раз: там, где нет задачи сэкономить, там и не сокращали бы. Речь идет об экономии средств. У нас какая проблема? – у нас государственные медучреждения сегодня поставлены в условия рынка почему-то. Реализуется эта странная схема (потому что деньги идут за пациентом), типа государственные медучреждения должны конкурировать между собой за деньги (обязательно государственные деньги обязательного медицинского страхования) и с частными медцентрами. В результате даже в теории непонятно, что они должны…
То есть плохие медучреждения должны разоряться, их должны штрафовать частные страховые компании, которым поручено следить в основном за оформлением бумажной документации? Соответственно, у них еще меньше денег, они еще меньше могут закупить лекарств и оборудования, еще меньше направить на заработную плату. Они и дальше будут хиреть, так? То есть вот эта логика, когда наши медучреждения должны конкурировать за государственные деньги, да еще отстегивать частным страховым компаниям, приводит к таким неприятным результатам. Эксперты здравоохранения не первый год говорят о том, что необходимо убирать как минимум частные страховые компании как лишнего посредника между деньгами и государственными учреждениями… На самом деле надо возвращаться к тому, что во многих странах той же Западной Европы есть – бюджетное прямое финансирование, которое более экономичное, особенно в условиях недостатка средств. Эта модель вполне заслуженно получившая распространение.
Марина Калинина: Насколько силен профсоюз медработников?
Андрей Коновал: Ситуация в профсоюзной среде… У нас вообще с профсоюзами достаточно тяжелая ситуация не только в сфере здравоохранения, в ней в том числе. У нас существует, во-первых, большой профсоюз работников здравоохранения Российской Федерации, который еще от советского ССПС остался. Не могу сказать про все организации, но часто, когда мы как зависимый профсоюз, создаваемый снизу, начинаем какую-то борьбу за права медработников, поднимаем какие-то вопросы, нередко некоторые представители этого профсоюза активно поддерживают или чиновников, или работодателей. Тут как бы ситуация такая, что…
Марина Калинина: Профсоюз поддерживает работодателя?
Андрей Коновал: Ну вот так получается, что “старый” профсоюз (так его назовем) нередко… Я не хочу сказать, что… Есть и здоровые силы в том профсоюзе, они выполняют определенную функцию – подписывают неплохие отраслевые соглашения, как-то пытаются защищать. Но когда в конкретном учреждении или конкретном регионе мы начинаем борьбу, нередко мы сталкиваемся с такими проблемами. Наш профсоюз небольшой…
Марина Калинина: То есть получается, что на месте люди не очень-то хотят портить отношения со своим работодателем, да?
Андрей Коновал: Нередко как? Берет работодатель, главный врач, допустим, и говорит какому-нибудь главному фельдшеру, например: “Ты будешь у нас председателем профкома”. Организовывают конференцию, в результате он подмахивает… А это очень важная вещь – профсоюз. Как раз именно профсоюзам сегодня отданы огромные полномочия для того, чтобы наводить порядок в тех вещах, от которых устранилось государство. Скажем, профсоюзы имеют право заключать коллективные договоры, добиваться повышения зарплаты даже сверх тех минимумов, обозначенных как бы в системах оплаты труда, принятых на федеральном и региональном уровнях.
Юрий Коваленко: Я представляю, что, наверное, это все-таки идет по пути улучшения качества образования медперсонала, каким-то образом сделать хорошо. А вот каким образом будут жить в таком ритме и в таких условиях медучилища, предположим?
Андрей Коновал: Не совсем понятен вопрос.
Юрий Коваленко: Кого они будут выпускать?
Андрей Коновал: Медучилища выпускают прежде всего средний медицинский персонал. Я бы хотел обратить внимание еще на такую вещь: мы сейчас говорим в основном про санитарочек в поликлиниках и стационарах, но мы забываем, что с 2014 года ликвидированы санитары в выездных бригадах “скорой помощи” – они официально были уничтожены как класс. И сегодня, когда пациенты (просто люди, граждане) с YouTube сбрасывают видеоролики, где молоденькая женщина-фельдшер тащит за шкирку тяжелого пациента в состоянии алкогольного опьянения…
Юрий Коваленко: А больше некому.
Андрей Коновал: Да. Собственно, если соседи отказались, а ей это нужно, то она его и тащит, потому что нет санитаров. Недавно случай был в том же Ижевске… Ликвидированы у нас, опять же, психиатрические специализированные бригады, где были или фельдшера подготовленные, или санитары, сами понимаете. Врача полоснул по горлу один из таких пациентов ножом; ладно он там выжил… Фельдшер, который с ним был, не мог удержать, он не умел, не мог удержать, неопытный – это была обычная формальная бригада общепрофильная. Ладно там они оказали ему помощь, и человек выжил. Но извините, куда мы идем? Такое ощущение, что сейчас просто…
Марина Калинина: Вот хороший вопрос: куда мы идем? В связи с сегодняшними новостями…
Андрей Коновал: А идем мы в следующем направлении. По данным Счетной палаты, каждый год на 25% (может быть, цифры какие-то разнятся) растет объем платных услуг. Это не просто в сфере покупки лекарств, в аптеках – речь идет в принципе о платных услугах в здравоохранении; в том числе он растет и в государственных учреждениях. Почему? Потому что, не будучи в силах оказать помощь в рамках имеющегося финансирования… Пациентам-то чиновники говорят: “Вы имеете право на все бесплатно, вы все бесплатно можете, за 24 часа вам все должны оказать, за 20 минут должна “скорая” доехать”. А де-факто главным врачам говорят: “Развиваете платные услуги, у нас денег нет”.
Андрей Коновал: Да, как говорят, “бесплатные бахилы в платной больнице”, и наоборот точно так же. У нас звоночек есть – Тамара из города Самара. Здравствуйте, Тамара. Расскажите вашу ситуацию.
Зритель: Добрый вечер.
Марина Калинина: Слушаем вас.
Зритель: Я смотрю вашу передачу. Мне 67 лет, я из города Самары, работаю до сих пор. Вы знаете, то, что там говорит человек рядом у вас (фамилию не запомнила вашего оппонента). Вы представляете, написано что? – “модернизация здравоохранения: увольнение медсестер”. Вы не представляете: врачи без медсестер… У нас 50% редкий уровень врачей… Поэтому… миллион ошибок и ляпов… Я работаю до сих пор. Так что мое мнение, что у врачей наших низкий уровень знаний. С врачами надо больше работать.
Марина Калинина: Спасибо.
Юрий Коваленко: Действительно, по качеству вопрос тоже из народа.
Андрей Коновал: Я могу прокомментировать.
Марина Калинина: Если только коротко очень.
Андрей Коновал: Извините меня, если хирург или врач-реаниматолог, чтобы свести концы с концами, чтобы прокормить семью, в 8 часов выходит на работу, до 16 работает в стационаре на основной ставке, потом с 16 уходит на ночное дежурство до 8 утра, а потом выходит в 8 утра снова на работу. У него непрерывная рабочая смена длится 32 часа – это когда пролетариат еще в начале XX века добился 8-часового рабочего дня – и так 10 раз в месяц. Вы извините, после этого мы, во-первых, будем испытывать недостаток кадров, а во-вторых, этот человек может допустить с большой вероятностью врачебную ошибку.
Юрий Коваленко: Но министерство на это смотрит как на среднюю температуру по больнице, якобы у всех все хорошо, в среднем все нормально, и пытаются таким образом урезать одним зарплату, для того чтобы другим не добавить.
Марина Калинина: К сожалению, тема просто буквально резиновая, мы о ней можем говорить бесконечно…
Юрий Коваленко: Мы еще будем ее продолжать.
Марина Калинина: …и не раз будем к этой теме возвращаться. Спасибо вам большое.
Юрий Коваленко: Большое спасибо.
Марина Калинина: Андрей Коновал был у нас в студии – сопредседатель Межрегионального профсоюза работников здравоохранения “Действие”.
Источник: ОТР
Как сообщалось ранее, в Свердловской области за прошедшие два года количество санитарок и младших медсестёр уменьшилось почти вдвое и на данный момент составляет порядка восьми тысяч. Подробнее читайте: В Свердловске ликвидируют санитарок в целях экономии.