То, чего так все долго ждали – свершилось. 16 апреля Мосгорсуд вынес знаковое, но все-таки вполне ожидаемое решение – направил на доследование дело врача-гематолога Елены Мисюриной. Для одних она убийца, для других – несправедливо обвинённая. 

Для родственников умершего после медицинского вмешательства пациента, некоторых журналистов и достаточно большого количества простых граждан (сужу исключительно по своим наблюдениям) с одной стороны, и большинства врачей – с другой. Дело, которое развело общество по разные стороны баррикад, произведя раскол не только на противоборствующие стороны, но и внутри самих группировок – благодарные Елене Мисюриной пациенты сочувствовали ей, а ряд докторов уверяли коллег, что врачебная ошибка со стороны осужденного доктора все-таки имелась…

Раскол… Ну не может жить наше общество нормально. Постоянно мы должны с кем-то воевать, а если воевать не с кем, то хотя бы друг с другом. Соответственно, отношения врачей и пациентов следует рассматривать в общей парадигме того, чем живет сейчас наше общество – состоянии всеобщей агрессии и недоверия. Уже предвижу комментарии родственников пострадавшего о несправедливости российского суда и невозможности доказать правду (вину врача, разумеется) и ликование медицинских работников по поводу того, что правда восторжествовала, но…

А, собственно, где эта правда? Разве она установлена?

Нет, конечно же произошло событие, аналогов которому я не припомню и которое безусловно очень знаковое в масштабах всей страны – при общей резонансности рассматриваемого дела суд второй инстанции выявил многочисленные нарушения при проведении следствия и судебного разбирательства в первой инстанции (вынес частные определения в отношении судьи первой инстанции и прокурора) в отношении медицинского работника и направил дело на доследование, отменив при этом приговор. Безусловно, это очень хорошая новость для всего врачебного сообщества. Но…

Как всегда, есть несколько, но….

Первое «но» – это то, что истина тем не менее не была окончательно установлена, и на мой взгляд, уже не будет, поскольку слишком много шумихи поднято вокруг. Исходя из тех материалов, что были доступны, очень сложно делать вывод о виновности доктора, но пока невиновность ведь тоже не доказана…

Второе «но» – несмотря на то, что приговор отменили, дело фактически вернулось на исходные позиции, этап доследования. И теперь не совсем понятно, чем в итоге все это закончится, а закончится может чем угодно. Показательна в этом плане риторика адвоката доктора: «Прокуратура затем вернет дело следователю, он будет думать, что с этим делать. Возможные следственные мероприятия, повторная экспертиза, или он вернет дело прокурору с непонятно какими, непонятно каким образом устраненными нарушениями, и затем – снова в суд». Снова – суд, а значит снова нервы, переживания и ожидания… История на самом деле только начинается.

Третье «но» – это то, с помощью чего принималось такое знаковое решение. #ЯЕленаМисюрина в соцсетях. Публичные выступления московских чиновников в поддержку доктора. Готовность врачей выйти на митинг в поддержку осужденного коллеги. Многочисленные петиции и обращения… Мне очень интересно, а какой бы был результат, если всего перечисленного не было бы. Да и сам факт того, что прокуратура и фактически судебная власть так прогнулись под общественным давлением, если честно скорее печалит, чем радует, если конечно абстрагироваться от судьбы конкретного человека, который мог быть безжалостно раздавленный этой процессуальной машиной.

Четвертое «но» – а как быть тем докторам, которые не Елена Мисюрина? За которых не вступаются чиновники, и которых никому ничего не известно. За один только 2017 год ко мне в связи с уголовными преследованиями обратилось докторов столько же, сколько за 5 прошлых лет вместе взятых. Как быть им, если они – не Елена Мисюрина. Кто сможет им помочь, когда при расследовании их дел также случаются многочисленные ошибки и судебные заседания проходят далек не так, как, наверное, должны были бы проходить – непредвзято и оценкой всех имеющихся доказательств, а не только избранных, коим фактически считается исключительно заключение судебно-медицинской экспертизы, которых иногда бывает даже несколько, но в основу почему-то берется то заключение, которое позволяет установить вину доктора… Быть может им как раз и поможет исход дела Елены Мисюриной, очень хочется в это верить.

Ну и пятое «но», скорее риторическое. Слишком у нас много всего несовершенного. В том числе и несовершенна методология расследования т.н. «врачебных» дел, заложником чего часто оказываются простые врачи, вина которых устанавливается порой настолько криво, как стоит забор в какой-нибудь заброшенной таежной деревушке, где недавно закрыли очередной ФАП. Быть может стоит попытаться разработать эту качественную методологию, а также возможно, ввести в УК новый состав преступлений, предварительно декриминализовав правонарушения медицинских работников с неосторожной формой вины, заменив (пусть хоть на время, для эксперимента) уголовную ответственность для таких правонарушений на административную. За разработку методологии кстати, равно как и критериев виновности\невиновности медицинского работника ратует глава СК РФ, но (шестое «но», кстати) вот только он категорически против замены ответственности…

Ну а на самом деле хочется верить в то, что все будет хорошо. И просто порадоваться за доктора, которому удалось избежать тюремного заключения в результате обвинения, построенного на ошибках следствия и суда. Ибо Фемида крайне редка бывает благосклонна к российским докторам, работающим под дамокловым мечом безосновательного и несправедливого обвинения.

Автор: кандидат медицинских наук, ведущий юрист юридической компании “Ремез, Печерей и Партнеры” Иван Печерей.

Как сообщалось ранее, за один 2017 год к тебе обращается за помощью примерно такое же количество медицинских работников, в отношении которых возбуждено уголовное дело, сколько за 5 последних лет вместе взятых. Подробнее читайте: Охота на врачей: Час «X» для российской медицины