На Петербургском международном экономическом форуме Нюта Федермессер — руководитель Московского центра паллиативной помощи — заявила, что в стране 1,3 млн пациентов, которые нуждаются в паллиативе, но Минздрав насчитывает только 576 тыс. Поэтому, по ее словам, такая помощь не оказывается на должном уровне. Министр здравоохранения Вероника Скворцова ответила на это, что Минздрав открыт к конструктивным предложениям.
В рассказе о реальном положении дел с паллиативной помощью в стране Нюта Федермессер сделала упор на обезболивание. Для нее как учредителя благотворительного Фонда помощи хосписам «Вера» это самый главный вопрос, потому что хоспис — это прежде всего обезболивание терминальных пациентов. Стоит отметить, что до сих пор у ряда представителей как медицинского, так и немедицинского сообщества паллиативная помощь ассоциируется с онкологическими больными и хосписами, и это самая распространенная ошибка. Паллиативная медицинская помощь — более широкое понятие. Она многопрофильная, многоступенчатая, многоуровневая.
Модель оказания паллиативной медицинской помощи в регионах России с учетом региональных особенностей может выглядеть следующим образом. Основу должен составлять центр паллиативной медицинской помощи, имеющий в своей структуре поликлиническое, диагностическое, стационарное отделения, выездную патронажную службу, а также организационно-методический отдел, курирующий все отделения паллиативной медицинской помощи субъекта РФ. При этом Центр паллиативной медицинской помощи — это отдельное медицинское учреждение, способное не только обезболить пациента (как это встречается в большинстве отделений паллиативной помощи), но и осуществить комплекс диагностических и лечебных вмешательств, в том числе применение фармакологических, инструментальных, миниинвазивных методов улучшения качества жизни.
Чтобы точно оценивать масштаб проблемы и принимать адекватные ему решения, нужно создать федеральный регистр паллиативной медицинской помощи — программу, способную аккумулировать данные о поле, возрасте, диагнозе, социальном статусе пациентов, а также информацию по всем видам проводимого лечения, включая параметры эффективности. Кроме того, программа будет важным инструментом с точки зрения управления паллиативной медицинской помощью в стране.
В мае я обратился с предложением о формировании паллиативного регистра к зампредседателя правительства РФ Татьяне Голиковой. В аппарате Татьяны Алексеевны письмо взяли в проработку. С Министерством здравоохранения вопрос будет прорабатываться.
Было бы правильным, если бы регистр вели ответственные специалисты в каждом субъекте РФ. Все данные из субъектов РФ ежемесячно объединялись бы в едином федеральном сегменте регистра.
Программа помогла бы выработать единые клинические рекомендации и единый подход к оказанию медицинской помощи паллиативным пациентам. Она позволит регионам планировать расходы, ведь сегодня проблема еще и в том, что за этих пациентов не платит фонд ОМС, их содержание ложится на региональные бюджеты. Понятно, что в Перми он один, в Москве другой, в Калининграде третий. У нас пока нет единой стратегии, что же делать с паллиативными больными.
Есть еще одна проблема. В России не обучают врачей паллиативной медицинской помощи. Ты становишься врачом-онкологом, терапевтом, хирургом и так далее, проходишь усовершенствование по паллиативной помощи, получаешь корочку и можешь работать врачом паллиативной медицинской помощи. Поэтому подготовка у таких врачей разная. Регистр будет еще и инструментом для научной работы в плане создания единых подходов к подготовке специалистов.
Создание регистра пациентов определенных категорий — это очень эффективная мера. Приведу пример. Когда я был еще студентом, много сталкивался с пациентами с хроническим миелолейкозом. Раньше с этим заболеванием люди, как правило, жили максимум три месяца. В 2006 году появился регистр пациентов с хроническим миелолейкозом, который позволил выработать единые подходы к их лечению. Идея создания регистра стала поддерживаться медицинским сообществом, в регионах появились ответственные лица, которые их вели. Тогда мы выработали единые подходы и стали оценивать эффективность лечения, начали уходить от схем, которые были заложены в 1960–1970-е годы. Сегодня продолжительность жизни этих пациентов может составлять и 10, и 20 лет, а качество их жизни улучшилось в разы.
Автор — Дмитрий Барановский, член ассоциации онкологов РФ, член ассоциации паллиативной медицины, член Всероссийского общества онкологов, член Ученого совета МГМСУ им. А.И. Евдокимова, “ИЗВЕСТИЯ”.
Как сообщалось ранее, директор Московского многопрофильного центра паллиативной помощи врач Анна Федермессер, известная больше под именем Нюта, обвинила Министерство здравоохранения РФ в ложных данных о количестве россиян, нуждающихся в паллиативной помощи и обезболивании, наличии коек для таких больных. В ответ глава Минздрава Вероника Скворцова посоветовала учредителю Фонда помощи хосписам «Вера» внести конкретные предложения по улучшению медицинской статистики в Росстат, а также следить за языком — «коррегировать речь». Подробнее читайте: В России у системы паллиативной помощи назрели большие проблемы
