Летнее политическое затишье в пятницу взбудоражила инициатива Следственного комитета, опять предложившего ввести в Уголовный кодекс статьи, задачей которых объявлена более точная классификация врачебных ошибок. 

Как сообщает издание “Взгляд”, новую идею, по данным СК, поддержали и люди в белых халатах – неназванные представители «Национальной медицинской палаты». Эту палату возглавляет доктор Леонид Рошаль. Впрочем, он лично в пятницу хранил молчание.

В настоящее время в Уголовном кодексе отсутствует такое понятие, как «врачебная ошибка», и подобные ошибки квалифицируют по четырем статьям: «Причинение смерти по неосторожности» (ст. 109 УК), «Причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности» (ст. 118 УК), «Производство, хранение, перевозка либо сбыт товаров и продукции, выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности» (ст. 238 УК) и «Халатность» (ст. 293 УК).

По мнению сенатора Антона Белякова, следственный комитет прав в одном моменте – единообразия в законах, касающихся врачебной ответственности за пациента, нет.

“Но у меня есть большие сомнения, что такого рода корректировки сейчас, в нынешней тяжелой ситуации с региональным здравоохранением, приведут к хорошему результату».

Беляков имеет в виду не только недофинансирование государственной медицины, но и огромный дефицит медицинских кадров, их недостаточную подготовку, а также крайнюю бюрократию.

«Когда у врача есть семь минут на то, чтобы человека осмотреть, поставить диагноз, правильно заполнить документы, назначить либо дальнейшие диагностические процедуры, либо само лечение, что он может сделать качественно? А именно в таком ритме работают врачи на приеме, принимая по 70–80 человек за день. Добавим сюда еще колоссальные нагрузки с работой не на одну ставку, что является нормой для нынешних врачей», – сказал Беляков.

Как бы не получилось, что из-за неправильных формулировок закона под ударом окажутся вообще все медики, опасается сенатор.

«А ведь врачебная ошибка в большинстве стран – это не преступление, это именно ошибка. Этот термин, разумеется, неприменим к ситуации, когда, скажем, пьяный врач в нарушение всех инструкций вкалывает не тот препарат. Или когда лечит человек с купленным дипломом. Что касается диагностики – это очень сложная сфера, в которой не бывает независимой экспертизы. У трех врачей бывает четыре мнения», – отмечает он.

«Нужно ли отправлять за решетку доктора, не разобравшегося в сложном диагнозе? – риторически спрашивает Беляков. – А если это хороший специалист? Должен ли он нести за одну ошибку уголовную ответственность? И что с того пациенту и его родственникам, что врача посадят в тюрьму? Важнее было бы финансовую компенсацию получить. Но тогда от кого? Коммерческие клиники платить не любят. Им проще платить адвокатам. Государственные клиники когда выплачивают штрафы, то это идет в ущерб другим пациентам. Страховых денег у нас пока нет. Или доктор будет своими деньгами отвечать? Но далеко не всегда у доктора есть доходы, чтобы что-то компенсировать».

Во Владимирской области, которую Беляков представляет в Совете Федерации, по его словам, не хватает 1000 врачей.

«Кончится дело тем, что нехватка еще вырастет. Кому нужно с утра до вечера трудиться, не получая достаточного вознаграждения, а потом еще и оказаться под угрозой уголовной ответственности?!» – недоумевает сенатор.

Как сообщалось ранее, по мнению члена Лиги защиты пациентов Алексея Старченко, участившиеся жалобы самих пациентов и родственников пострадавших от действий врачей побудили СКР выделить отдельные медицинские составы преступлений. Подробнее читайте: Член пациентской лиги Старченко: Компенсации в 15-20 млн. рублей всех отрезвят