Недавно в СМИ активно обсуждали инцидент, когда врач не стал реанимировать 86-летнюю пациентку и отключил её от аппарата ИВЛ. Возбуждено уголовное дело.
О том, каких пациентов нужно спасать до последнего, верят ли реаниматологи в Бога и о том как люди бросают своих пожилых больных родственников рассказала medrussia.org заведующая отделением анестезиологии и реанимации в клинике Павлова (г. Екатеринбург) Анастасия Гильманова.
Как информация о неоказании помощи пациенту может просочиться в СМИ?
Как правило, подобную информацию (большей частью недостоверную и необоснованную) распространяют сами родственники, приходящие навестить пациента. Часто многим кажется, что больной «просто лежит» и с ним ничего не происходит, ничего активно «не делают». Масла в огонь может в таких ситуациях подлить и сам лечащий врач, не осознавая в силу занятости или усталости, что мимоходом брошенное слово в ответ на вопрос настороженного родственника может быть понято двояко, расценено как грубость или нежелание заниматься с данным конкретным больным. Родственники обижаются на кажущуюся халатность, у некоторых может вполне возникнуть желание «отомстить» равнодушному якобы врачу и привлечь СМИ к процессу, знатно «приукрасив» и врачебный комментарий, и сам процесс лечения, и даже характерологические качества врача (вроде «от доктора пахло табаком» или «улыбка была язвительной», фразы взяты из реальных жалоб родственников).
Хотя бывают и противоположные ситуации: родные искренне хотят поблагодарить, рассказать о докторе и о клинике, а выходит всё «боком» от незнания или недостаточной компетентности любой из сторон.
Истерические вещи вроде «оболгать коллегу», «натравив» на него СМИ, в расчёт не беру – ибо тень падает так или иначе на всю больницу, это редкость, но бывало и такое, к сожалению.
Есть ли какие-то конкретные условия, при которых пациентам реанимационная помощь не оказывается?
Помощь оказывается в любом случае, однако помощь помощи рознь. В ситуациях, например, когда консилиумом у пациента установлена терминальная стадия онкопроцесса без шансов на излечение, то сердечно-лёгочная реанимация может не проводиться в случае закономерного ухудшения состояния. Однако это совершенно не исключает паллиативную помощь, уход, адекватное обезболивание, работу с психологом. Всегда нужно думать головой и знать меру: я считаю, что полноценные реанимационные мероприятия с активным «толканием трубок» и возможными травмами рёбер во время получасовой компрессии грудной клетки явно бесперспективному больному и просто измучившемуся человеку – это скорее сродни издевательству и неуважению. Но это лично моё мнение.
Нет ли, кроме обязанностей, чисто научно-врачебного интереса бороться за жизнь возрастного больного в критической ситуации? Получится или нет. Разве это не интересно?
Есть определённый азарт, если это можно так назвать. Не у всех медиков. И не во всех ситуациях, наверное. Побороться со смертью, доказать, что ты можешь, и что можешь не зря. Даже вот вопреки.
Лично мне очень интересно, что человек рассказывает уже пост фактум: что он ощущал, что «видел», как он жил это время, пока находился «на грани». Кто-то, возможно, и выдумывает красивые истории про свет в конце туннеля и парение над собственным хладным телом в течение определённого времени, но и не все проваливаются в глухую наркотическую яму без ощущений и эмоций.
Некоторые даже признавались, что после нахождения в РАО чувствуют себя моложе)
Из каких воззрений складывается мнение, что лучше отключить старика от аппаратуры? Понятие о добродетели или экономия сил и средств больницы и персонала?
И то, и то. Плюс, говоря языком экономиста, скорее всего банальная лень совершать какие-то телодвижения, казалось бы, без перспективы получения дивидендов. Пожилой человек скорее всего после долгой изматывающей болезни не побежит вершить великие подвиги во благо государства и даже, вероятно, не сможет полноценно сам себя обслуживать. Соображения вроде «да кому он потом нужен, обуза для родных или государства, будет сам мучится и людей вокруг обязывать». Хотя, знаете ли, большинство родственников счастливы видеть рядом родного и любимого человека, маму или бабушку, деда, который их учил в детстве рыбу удить или на велосипеде ездить, в любом состоянии. И счастливы ухаживать за близкими, лишь бы те были рядом подольше. Не только из соображений «отдать долг за воспитание». Просто любят.
Есть ли смысл в жизни у пожилых людей с тяжёлыми болезнями?
Философский вопрос. Не знаю. Думаю и верю, что нет. Иначе зачем всё?
Геронтология – бессмысленна?
Геронтология как наука рассматривает пожилого человека как априори относительно здорового, не лежащего на реанимационной койке между жизнью и смертью.
В конце концов все мы там будем в старости, если доживём, конечно. Мы же не называем бессмысленной педиатрию или неонатологию: в жизни каждого человека есть определённые этапы, в каждом этапе – свои закономерности, насущные проблемы и «законы жизни».
А касаемо пожилого реанимационного пациента, то он в первую очередь реанимационный пациент, а уже потом – пожилой человек. Первым делом актуальные «самолёты» со спасением жизни как таковой, налаживанием витальных механизмов, стабилизацией состояния в целом, отлучением от респиратора и других временных протезов жизненных функций, а уже потом – «девушки» с улучшением качества жизни, чувством наполненности и удовлетворённости и т.д. Это уже дело специалистов другого профиля.
А что на счёт эвтаназии и хосписов? Их надо строить больше или обязывать родственников следить за тяжело больными родственниками?
Эвтаназия – любая – в нашем государстве запрещена законом. Мне это кажется оправданным (вспомним Геворкяна), под угрозой уголовного наказания мало кто решится, прикрываясь медицинской эвтаназией, решать свои материальные или прочие проблемы путём, говоря прямо, убийства пациентов. Да и не боги мы, чтоб решать, кому когда «пора уже».
Так что реанимируем всех, кто реанимации подлежит.
Что касается хосписов: я бы предложила сделать их не больше, а доступнее. В плане не только финансов, но и процедуры. Уверена, что пока у нас в стране проще и дешевле купить бутылку водки, чем устроить старика в пансионат или хоспис, люди будут преимущественно выбирать первый вариант, самый простой. Отсюда и обилие брошенных пожилых людей.
А обязать ухаживать и заботиться: опять же, что проще нашему среднестатистическому резиденту страны – ежедневно из-под палки менять ненужному родственнику подгузник или, простите за прямоту, ненароком «забыть» накормить? Несколько дней подряд? Или подушку на лицо покрепче «уронить»? Я говорю довольно кощунственные вещи, но это, к сожалению, наша суровая реальность.
И опять же, если обязывать – то нужно контролировать исполнение. Как и кем?
Много ли брошенных стариков, которых никто не навещает?
К большому сожалению, очень. Работая на «скорой» в своё время – насмотрелась с лихвой. Но судить людей – работа судей. Нам нельзя, хотя иногда сложно удержаться от грубых слов, видя вот совсем вопиющее скотство по отношению к пожилому человеку со стороны детей и внуков. Причём касаемо не только явно асоциальных семей. Дичь есть везде.
А кто занимается старческими болезнями в реанимации. Например, деменцией?
Неврологи, психологи, у всех своя работа. Реаниматологу ничья деменция не должна мешать выполнять свой труд. Даже своя собственная.
Были ли случаи, когда родственники просили не спасать?
Были. И всё равно спасаем. Может, кто-то искренне желает добра и лёгкого ухода в мир иной любимому человеку, а кто-то столь же искренне желает заполучить поскорее в наследство его квартиру. Спасаем всех.
За своего родственника вы боролись бы до последнего?
Честно? Смотря по ситуации. Кто-то болеет годами, мучается от нестерпимой боли, не купируемой уже никакими наркотиками, месяцами просит «отпустить». Мне было бы жалко активно «насиловать» человека. Хотя опять же юридически мы имеем право не проводить сердечно-лёгочную реанимацию в полном объёме только лишь терминальным инкурабельным больным.
Хотя, знаете, мой отец, тоже будучи реаниматологом, до вот совершенно тупого отчаяния бился тридцать лет назад над моей сестрой. Вытащил. Живёт вот, пользу обществу приносит Надежда, на работу ходит.
Верят ли реаниматологи в Бога?
Довольно личный вопрос. Однако мой опыт свидетельствует о том, что если сам врач и его родственники активно сопереживают, стараются помочь, желают выздоровления пациенту, то, как правило, исход благоприятен. Я не знаю, чем это можно объяснить.
Однако лично меня как врача в иных случаях раздражает фанатичная показушная набожность родственников с обилием иконок у постели больного в палате реанимации. И не потому, что, допустим, в других богов я верю, а потому что в случае экстренных мер подобная россыпь религиозных атрибутов может просто физически мешать персоналу, да и просто собирает пыль, с грохотом падает на пол и т. д. Хотя это не запрещено. Просто технически неудобно. Так же как и батюшка, проводящий свои ритуалы во время врачебного обхода, может сам того не осознавая и не желая того весьма ощутимо мешать процессу.
Были ли случаи внезапного «исцеления», необъяснимой стабилизации состояния у таких тяжелых возрастных пациентов, с чем это связано?
Бывали. Не знаю, чем объяснить: или внезапной мобилизацией резервных сил организма, или сменой антибиотика и «попаданием в яблочко» с флорой, или действительно содействием Господа Бога. Или всем сразу.
Есть татуировки, которые делают некоторые люди: на груди надпись – в критическом состоянии не реанимировать. Имеет ли она значение. Вы хотели бы себе такую?
Скажу больше – у меня такая есть. Но юридической силы она не имеет никакой совершенно, по крайней мере в нашей стране. В Европе в большинстве случаев та же ситуация, однако подобная татуировка может сподвигнуть реаниматолога на мысль о том, с какой целью пациент себе её делал: возможно, не просто «на спор» на пьяную голову, а имея серьёзные проблемы со здоровьем и уже имея в анамнезе эпизод сердечно-лёгочной реанимации. Однако мысль мыслью, но реанимируем мы в любом случае.
Бывали ли случаи внезапного отключения аппаратуры? Как защищена палата реанимации в случае ЧП (отключение света, например)?
Когда я проходила ординатуру в одной из больничек области, наш больничный трактор, мчась через двор, оборвал ковшом провода. Тут же гаснет свет, пищит аппаратура, вопят девчонки-сёстры. Обошлось.
Во всех современных аппаратах есть свой генератор – «батарейка», и на батарейке “ИВЛьник” может работать несколько часов. Это раз. Два – некоторые старые аппараты работают от кислородной разводки, им и электричество-то нужно постольку поскольку, разве что окошко подсветить. В каждой палате должно быть хотя бы по одному мешку Амбу – это три. Ну и четыре – сейчас во всех реанимациях и оперблоках имеются автономные резервные генераторы. На случай вот такого трактора с ковшом.
Как сообщалось ранее, этот мой материал-исповедь вышел 15 июня 2000 года и был посвящён Дню медицинского работника. Подробнее читайте: Исповедь реаниматолога: «Каждый летальный исход отравлял мою жизнь».
