Подробнее – в материале Полины Габай на «Эхо Москвы».
Законопроект № 812687-7 о наделении работников скорой помощи правом проводить медицинские вмешательства без согласия пациента наделал немало шума. Фактически эмоция разделилась, а точнее раскололась на два лагеря: врачи и пациенты. Первые категорически за, вторые не менее категорически против. Причина такого противоречия, по всей видимости, кроется в специфике работы бригад СМП (скорой медицинской помощи), которая хорошо известна первым и плохо понятна вторым. Хотя истоки проблемы скорее в тотальном кризисе доверия к власти, медикам, да и вообще ко всей окружающей среде, а также мощное дилетантство, которое дает право уверено судить, не вникая в суть дела. Данный закон был воспринят многими как закон о принудительной вакцинации. Народ буквально бьется в истерике, клеймит власть, врачей и коронавирус в то время как законопроект не имеет ни малейшего отношения к прививочной теме, равно как и не дает медикам права насильственно оказывать различного рода манипуляции. Полагаю, что протестующим следовало для начала хотя бы прочитать законопроект.
Букет скорых проблем
Поясню, что работа скорых давно сопряжена не только с большими нагрузками и фактическим риском для здоровья (нападения, инфекции и пр.), но и с целым букетом правовых проблем. Основная загвоздка заключается в том, что нормы действующего законодательства допускают оказание медицинской помощи без согласия пациента (или его законного представителя) только в экстренной форме, то есть при наличии непосредственной угрозы жизни. Однако разделяя помощь на экстренную и неотложную, закон четко не определяет какие случаи и состояния считать угрозой, а какие нет. Заболевания, патологические состояния и признаки, свидетельствующие именно об угрозе жизни не описаны, равно как и не обозначен механизм определения угрозы. Кроме того, состояние больного может не быть угрозой для жизни в конкретную минуту, однако неоказание помощи приведет в последующем к угрожающему жизни состоянию. Например, при задержке с оказанием неотложной медицинской помощи при гипертоническом кризе (угроза здоровью) возможно осложнение геморрагическим инсультом (угроза жизни) в течение нескольких минут.
Поэтому у скорых далеко не всегда имеется реальная возможность оформить необходимое согласие пациента, так как людям требуется срочное медицинское вмешательство и любое промедление может потенцировать ухудшение состояния здоровья пациента и повлечь причинение вреда жизни или здоровью. Скорая помощь на то она и скорая, чтобы в экстренном или неотложном режиме оказывать людям необходимую медицинскую помощь, не теряя времени на лишнее заполнение документов.
Проблема заключается еще и в том, что даже в случае непосредственной угрозы жизни необходимо оформлять письменное согласие пациента, если он находится в сознании. Зачем тратить на это драгоценное время? Или на подписание с мамой согласия в то время как ребенок ухудшается на глазах от приступа анафилаксии. А ведь по закону работник скорой обязан сначала подписать у мамы согласие, предоставить ей подробную информацию о механизмах воздействия противошоковых и антигистаминных препаратов и лишь затем приступить к оказанию помощи задыхающемуся ребенку.
Главное – пациент или его законный представитель имеет полное право отказаться от помощи скорой, никто этого не запрещал и запретить не может. Если человек выразил отказ, то никакие манипуляции проводиться не будут, притом даже те, что нужны для спасения жизни. И в законопроекте об этом сказано – «за исключением случая, когда гражданин или его законный представитель выразили отказ от медицинского вмешательства, который оформляется в виде документа на бумажном носителе». И еще. Скорая не осуществляет профилактические прививки, это удел амбулаторного звена и задача плановой медицины, поэтому опасения людей вызывают как минимум удивление.
Почему еще важно принятие данных поправок? Скорые нередко лишены возможности оказать необходимую помощь детям без родителей или иных законных представителей. Например, ребенок на улице сломал ногу, прохожие вызвали СМП. Ситуация требует помощи, однако неотложной, а не экстренной, так как прямой угрозы для жизни нет. А следовательно, без согласия (письменного) родителей бригада не имеет право что-либо предпринять. Что ей надо сделать, уехать? Интересна реакция общественности, если бы скорые поступали таким образом, то есть по закону.
Помимо этого, скорые как заведенные выезжают в школы на «болит живот» или «болит голова». Учителя настолько перепуганы и боятся ответственности, а с врачами в школах давно проблема, что скорую вызывают при малейшем приступе у ребенка боли любой локализации. Если ничего не менять, то вместе со скорой надо вызывать и родителей. Прямо с места работы. И со скоростью доезда как у скорой – в пределах 20 мин.
Латаем старые дыры
Ну и напоследок – законопроектом предлагается устранить старый пробел части 10 статьи 20 ФЗ № 323, которая предусматривает перечень лиц, имеющих право без согласия пациента принимать решения о медицинских вмешательствах. Речь идет о тех самых случаях экстренного оказания медпомощи, когда человек не в состоянии выразить волю, например, находится без сознания. Или отсутствуют его законные представители (например, у детей или недееспособных). Так вот по действующему закону такие решения принимаются консилиумом врачей, а в случае, если собрать консилиум невозможно, — непосредственно лечащим (дежурным) врачом. Однако в условиях оказания СМП вне медицинской организации собрать консилиум невозможно. Кроме того, следует отметить, что сотрудники бригад скорой помощи не являются лечащими (с учетом определения «лечащего врача», данного в ст.70 ФЗ № 323) или дежурными врачами и, поэтому, на них не распространяются нормы п.1 ч.10 ст. 20 ФЗ № 323. Также необходимо учитывать наличие «фельдшерских бригад» СМП, не имеющих в своем составе врача и, следовательно, согласно действующему законодательству, не имеющих права принимать решение о проведении медицинского вмешательства без согласия.
Законопроектом предлагается всего лишь устранить данный пробел и включить в указанный перечень лиц медицинского работника выездной бригады скорой медицинской помощи. И всё.
Да и вообще всё. Никаких принудительных вакцинаций и экзекуций. Законопроект не давал причин для столь бурных фантазий и конспирологических теорий. Странно, что еще никто не кивает на запад (можно, кстати, и на восток), испытывающий на нас свои вакцины. Хотя надо просто повнимательнее почитать интернет. Законопроектом всего лишь предлагается наделить врачей СМП правом спасать людей, не теряя время на бюрократические проволочки по оформлению документов. Между прочим, до 2012 года закон вообще не обязывал врачей оформлять согласия пациентов в письменной форме. Да — да, нет – нет. И всем было проще, и конфликтов было куда меньше. И не потому, что помощь была лучше или хуже. Просто фокус агрессии и негатива был смещен куда-то в другую сторону. Сейчас эта другая сторона, наверное, совсем недоступна для порицания, поэтому злобное внимание обращено на врачей. И действительно какой ужас, бригадам СМП хотят разрешить спасать жизни без промедления. Не допустим уничтожения россиян! Ни за что!
Ранее Полина Габай в интервью проекту “Медач” рассказала о том, почему заводят всё больше уголовных дел против врачей, ведении медицинской документации, странностях термина “ятрогения”, правовых отношениях медработников и пациентов и обсуждении клинических случаев в сети.
Подробнее читайте: Полина Габай: “Само определение “ятрогенных преступлений” – чудовищно”.