— Правильно я понимаю, что вы, скорее, уверены в виновности Белой и Сушкевич?
— Безусловно, хочу формально оговориться, что официально виновным гражданина может признать только суд, но на данный момент у меня лично нет никаких сомнений в том, что в том роддоме произошло убийство новорождённого в погоне за статистическими показателями.
В этом обвинении, при его чудовищности, нет ничего экстраординарного. Подобные дела вспыхивали по стране не раз. Всё очевидно, особенно с учётом обнародованной экспертизы и тех нелепых аргументов, которыми общественность призывает встать на сторону фигуранток дела. Вплоть до смехотворной цитаты Сушкевич, которая в ответ на такие тяжкие обвинения на одном из судебных заседаний заявила, что даже не знает, как выглядит ампула «Магнезии».
Однако хочу сказать, что, несмотря на некогда массовую поддержку обвиняемых, многие вменяемые врачи, в том числе неонатологи, понимают, что там на самом деле произошло. Они ведь не все идиоты.
— Получается, правда есть такой феномен, что врачей мучают статистикой, заставляя совершать подобные поступки?
— Может кого-то и заставляют, а кто-то рад стараться, беря под козырёк такие указания, в обмен на барыши от начальства. Разгорающиеся по стране скандалы подобного рода наталкивают на мысли о системности таких процессов. Потому что уровень младенческой смертности — важный показатель благополучия региона, за который губернаторы отчитываются перед высшими властями страны.
Яркий тому пример — дело главного акушера Ругина из Калужской области. В Сети есть запись прослушки Ругина, который говорит: «Унесите ребёнка, чтобы визгов не было слышно». Он отчитывает акушерку, которая приняла «недоноска»: «Вы что? Вы такой подарок области хотите сделать?», — имея в виду, что область получит никому не нужную «единичку» младенческой смертности.
В Ростове профессор Ирина Буштырева подала заявление в СК о пропаже 100 новорождённых детей из отчётности, которых с определённого срока не переводили в перинатальные центры по указке местного министра здравоохранения. Позже в Ростовской же области всплыли прослушки двух врачей по делу о «фаршированном ребёнке». Там при родах умершему ребёнку, предположительно, намеренно занизили вес до 470 граммов, а на вскрытии ребёнок оказался весом в 1000 граммов, и возникли сложности со статистически «правильным» оформлением трупа.
Также недавно в Волгограде посадили главного патологоанатома Колченко на девять лет (суд вынес приговор ему и двум его подчинённым за серию должностных преступлений, в том числе за подмену органов умершей роженицы. — NEWS.ru). Они подменили орган умершей роженицы, правда, из соображений корректировки причин материнской смертности. Все эти дела — звенья одной цепи в системе, где во главе угла стоит статистика.
Поэтому ничего невероятного в ситуации с Сушкевич и Белой нет. Тут никуда не деться: есть две истории родов, фальшивая и настоящая, есть ампула «Куросурфа», которую свидетель Косарева припрятала в обшивку дивана (на заседании 26 августа прокурор объявила о том, что ампулу нашли в диване в приёмном покое, в одной из подушек под обшивкой. — NEWS.ru), есть свидетели, есть экспертиза.
— Что вы имеете в виду, говоря о двух историях родов?
— Когда ребёнок родился, его историю родов вели, она в итоге была не закончена. Потом появилась новая история, в которой указали, что ребёнок мертворождённый. Эти две истории показывали присяжным, всё можно проверить по открытым источникам.
— Нет никакой возможности, что могла быть причинена смерть по неосторожности?
— Даже речи быть не может. Причинение смерти по неосторожности не имеет мотива, а здесь мотив чёткий — статистика. Напомню, фигуранток никто не обвиняет в неоказании помощи или в халатности, а конкретно в лишении жизни недоношенного. Все эти разговоры об изначальной нежизнеспособности ребёнка — попытка увести внимание общества от сути обвинения, сместив фокус на тему врачебных ошибок. Но на такие спекуляции вестись нельзя. Есть экспертиза, в которой чётко говорится, что ребёнок действительно был в тяжёлом состоянии, но умер он в результате токсического действия сульфата магния.
К тому же постоянно муссируемые поклонниками Элины Сушкевич тезисы о критическом состоянии ребёнка в большей степени могут подтвердить мотив Елены Белой отдать распоряжение избавиться от него. Ведь ребёнок в экстренном состоянии при весе чуть больше 500 грамм и мог умереть в роддоме либо перинатальном центре, испортив «образцовую» статистику.
— Вы считаете, что присяжные вынесли оправдательный приговор, поддавшись авторитету публично защищающих Сушкевич и Белую врачей?
— Мы не можем залезть в голову присяжных, и мы не знаем, как у них формировалось мнение. Но я предполагаю, что медийная шумиха сыграла свою роль. Присяжным я не завидую. Представьте, что вы видите по телевизору, что стоит перед президентом уважаемый многими Леонид Рошаль и говорит о том, что врачи невиновны, а уголовное дело — неправильное.
Я полагаю, что большинство присяжных просто побоялись брать на себя ответственность за обвинительный приговор. Возможно, у них действительно сложилось впечатление, что это просто какая-то внутренняя медицинская разборка. К тому же, представьте, вы набираете «на улице» несколько человек и начинаете им рассказывать о токсичных уровнях микрограммов химических элементов в тканях, газовую хромотографию и так далее. От вас просто отмахнутся.
— А почему так много врачей, в том числе Рошаль, вписались за подозреваемых?
— Тут несколько причин. Многие неонатологи сразу прекрасно поняли, что произошло, и решили, что если случится прецедент, то тогда придут и за ними. Это огромное пятно на репутации неонатологического сообщества. К тому же некоторые врачи пришли к внутреннему компромиссу, что даже если Сушкевич и ввела магний, то она всё сделала правильно — ребёнок родился инвалидом, сам мучился и причинил бы страдания родителям. По их мнению, нельзя сажать врача за то, что он выступил «избавителем» от мучений.
Ещё на первых порах много людей просто не поверили в такое обвинение. Искренне считали, что такого не может быть. Но потом, по мере появления новых фактов в деле, поменяли своё мнение.
Также в Интернете полно врачей, которые просто очень любят внимание и пиар. Поэтому постами и выступлениями в защиту фигуранток они просто набивали себе цитируемость в соцсетях и просмотры. Сказал что-нибудь высокопарное, пафосное о непростой доле врача, о злых силовиках, охотящихся на врачей, понадувал щёки с грозными требованиями отпустить обвиняемых — всё, куча лайков, репостов, аплодисментов, восторженных комментариев и подписок.
Наконец, есть у многих врачей, в особенности оппозиционно настроенных к действующей власти, привычка автоматически вписываться за тех, кого якобы «прессует режим». Вот если подозреваемый был в обойме оппозиционных движений, был активистом, участвовал в митингах, то при любом уголовном деле за него побегут такие граждане заступаться. А то, что он кого-то обворовал, убил или имел нездоровый интерес к малолетним — для них не имеет значения. По типу сектантского мышления автоматически игнорируются все факты обвинения. Вот и в калининградском деле тоже был подхвачен такой тренд о том, что кровавый режим преследует врачей. Весь Facebook был забит несусветными бреднями о том, что врачей хотят посадить, чтобы отвлечь внимание населения от реальных проблем медицины. И весь этот маразм, увы, распространяли в том числе и врачи.
— Также в прессе можно встретить версию о том, что ребёнка убили, чтобы сэкономить дорогостоящие приборы или лекарство. Это звучит правдиво?
— Изначально было несколько иначе. Следствие в первый раз опубликовало другую версию. Якобы главврач Елена Белая пожалела дорогостоящий препарат «Куросурф» для младенца, распорядилась его не вводить, из-за чего ребёнок умер. Во время кампании в поддержку обвиняемых звучал тезис о том, что, мол, «тупые» следователи фабриковали версию с «Куросурфом», а когда версия развалилась, «выдумали» «Магнезию» и просто так арестовали ни в чём неповинную Сушкевич. Нужно просто объяснить, как появилась эта версия. Дело в том, что один из следователей при выемке документов заметил замазанную корректором графу учёта «Куросурфа». Изначально ребёнку «Куросурф» вводился, но это не состыковывалось с последующим оформлением младенца мертворождённым. Возникли бы вопросы, а куда тратился препарат, если младенец мёртвым родился? Соответственно, кто-то из сотрудников роддома «заштриховал» цифры учёта ампул, это заметили следователи и отработали версию с экономией лекарств. Но в процессе расследования эта версия отпала и ниточку размотали к самой Сушкевич.
Если в целом рассматривать версию убийства ребёнка из экономии, то в это мало верится. Стоимость «Куросурфа» колеблется в районе пятнадцати-двадцати тысяч рублей. Это не та сумма, ради которой нужно организовывать такое преступление. Главный мотив здесь всё же статистические показатели роддома по смертности.
— А как можно исправить ситуацию, чтобы не заставлять врачей заниматься такими вещами?
— У меня нет рецепта. Это вопрос из разряда «как победить коррупцию?». В любой системе, где есть финансирование, карьерная борьба и отчётность, всегда будет погоня за показателями, будь то больница, школа или полицейский участок.
Как сообщалось ранее, Апелляционный суд 27 мая отменил оправдательный приговор Элине Сушкевич и Елене Белой, который вынесли пять из восьми присяжных в декабре 2020 года. Дело о лишении жизни недоношенного новорожденного при помощи летальной дозировки сульфата магния в калининградском роддоме № 4 отправят на новое рассмотрение.
Подробнее читайте: Отменён оправдательный приговор Сушкевич и Белой по делу о лишении жизни новорожденного