Это была обычная рабочая смена. Нам поступил вызов ещё в первые часы работы до полудня с поводом «без сознания», в квартире, мужчина 45-ти лет. Около подъезда встретил молодой человек лет 25-ти. Поднялись на этаж, где нас ждал ещё один его товарищ…

Мы прошли в квартиру, в которой было достаточно чисто, но ощущался некоторый запах. Не трупный, но достаточно мерзкий.

В комнате на кровати лежало тело мужчины с явными признаками биологической смерти. Аккурат рядом с кроватью у изголовья стоял кувшин, ёмкостью около двух-трёх литров, с уже засохшей жидкостью, напоминающей кофейную гущу. Мы с напарницей переглянулись, и в наших головах одновременно проскочила мысль о желудочно-кишечном кровотечении, узрев эту кровавую смесь в посудине.

На мой вопрос, кто и когда обнаружил труп, парни сказали, что пришли ещё до обеда и увидели.

– Ладно, давайте документы умершего. И выписки из больницы, если чем болел -, сказал им.

– Сейчас родственникам позвоню, узнаю, где тут и что лежит, – ответил один из парней и тут же принялся кому-то звонить по мобильному.

От такого я несколько опешил.

– А Вы тогда, простите, кто и каким образом тогда попали в квартиру?

– Нас родственники попросили за ним последить. Оставили ключи, – ответил второй парень, затыкающий нос от вони.

– А он что, один жил?

– Нет, с дочерью.

– Я, может, что-то не понимаю. Но зачем тогда дочь оставила Вам ключи, если она живёт здесь? – разумно поинтересовался я.

– Они отдыхать уехали пару-тройку дней назад. За границу. Вот попросили посмотреть…

Сказать, что я обалдел – ничего не сказать!

– А дочь в курсе, что у него рвота была?

– Да, они уезжали, он уже блевать стал периодически.

Само собой разумеется, что рвота «кофейной гущей» в количестве как минимум двух литрового кувшина не за короткое время должна было накопиться.

Всё это время другой паренёк следовал указаниям, видимо, дочери с другого конца мобильной сети и судорожно искал документы в ящиках. Похоже, известие о гибели папеньки её не сильно расстроило на отдыхе.

Из найденных документов в итоге оказались почему-то загранпаспорт и выписной эпикриз.

Из медицинской документации выяснилось, что у покойного был рак гортани, но небольших размеров. Вроде как и метастазов не обнаружено. Более ничего. Поэтому на фоне чего открылось желудочно-кишечное кровотечение сказать однозначно сложно. Можно лишь предполагать.

Открыв загранпаспорт, я увидел мужчину на фото красивого и статного, который был готов покорять заграницу. И тут же взглянул на труп, смотреть на который было, мягко говоря, тошно. Мне стало как-то не по себе.

Я подумал: «Вот так живёшь, детей растишь, за границу ездишь, а подыхаешь как в свин в собственной блевотине и одиночестве при живых-то детях…»

Бедняга умер от желудочно-кишечного кровотечения. При этом алкоголем он вовсе не злоупотреблял при жизни. Важно тут другое. Эта рвота началась у него перед отъездом дочери в тёплые края. Ну, не прерывать же из-за какой-то тошноты родного папеньки свой долгожданный отпуск! Простите за этот чёрный сарказм. Но то, что мужика можно было спасти, вовремя обратись родственники за помощью, теперь уже, по большому счёту, мало кого волнует. И вряд ли дочка понесёт наказание за смерть отца. Будет и дальше спокойно жить и отдыхать, погоревав дней сорок.

Самое интересное что через пару смен нашей бригаде снова дают вызов. Теперь уже с поводом «констатация женщины 80-ти лет». Приехав по указанному адресу, поднялись в квартиру. Очень классная такая «сталинка» с высокими потолками, старинной мебелью но огромными НО. Эти «но» заключались в запахах некачественного алкоголя, долголетнего веселья, затхлости, физиологических испражнений, а также окурках и бутылках по всей квартире, тараканах и мухах.

Сын, а это был сын умершей , как позже выяснилось, провёл нас в дальнюю комнату, где стояла одна пустая кровать. На вид он был обычный алкаш, от которого, как и полагается, разило за километр. И вот, проводив нас в ту самую комнату, он начал молвить:

– Маму сегодня вот с утра не мог разбудить. В семь утра проснулся, говорю: «Мам» Мам!» а она не откликается.

К слову о семи утра. На момент нашего приезда время было около 12-ти часов дня. Но это ещё полбеды. Визуально тела «мамы» мы с напарницей в комнате не видели.

– Так а где мама Ваша? -, спросил я.

– А, вон там, за кроватью.

Для того, чтобы пробраться за ту самую кровать, необходимо было через неё прямо в ботинках перешагнуть. Что я и сделал.

Картина, представшая моему взору, оказалась словно из фильмов ужасов. Почти наполовину под кроватью лежало тело старушки. Нет, не старушки. Это была мумия. Труп, с признаками уже трупного окоченения, как будто из хроники фильмов про концлагеря времён фашистской Германии. Она была настолько истощена, что мне трудно описать. Вокруг тела кружил рой мух. Старушка лежала на полу, абсолютно голая, в собственных испражнениях, которые уже приобрели засохший вид.

– И чем же она у Вас болела? Где наблюдалась? – спросил я у сына умершей.

– Да ничем не болела. Всё нормально было, а тут вдруг не проснулась.

Я, если честно, здесь не выдержал:

– Ты что мне тут «лечишь», а!? Ничем не болела? Она когда последний раз ела у тебя?

– Вчера ела. Я её кормил -, оправдываясь мычал алкаш.

– Кормил ты! Ага! – буркнул я.

Когда я записывал данные покойной в карту вызова уже в другой комнате, сын начал причитать что-то вроде «Ох, мама! Как же так?» К этому же времени подтянулась соседка, рассказывая, как этот сынуля хорошо устроился, нигде не работал и только пил на мамину пенсию. Что покойная была ветеран труда. А «этот» её сгубил. И прочее. Но потом этот пьянчуга-философ выдаёт искромётную фразу с нотками захлебнувшегося от алкоголя актёра:

– Все там будем…

Всё это время, записывая документы, я молчал. Но здесь не выдержал снова:

– Там это где?

– На том свете…

– Кто? Ты? На том свете? Тебя там не ждут, уважаемый! Маму твою – да. А тебя – нет.

Твоё место – гнилой котёл.

Алкаш замолчал. И ничего не ответил. Ничего…

Женщина умерла от дичайшего истощения. Самое страшное, что это произошло в стране, которая когда-то освобождала концлагеря. А ещё страшнее, что в наше время живут и здравствуют те, кто устраивает подобные пытки голодной смертью своим мамам. И наказуемо это не будет. Потому как это привычка. Привычка убивать, которую порождает безнаказанность.

Мы никогда не узнаем об этих случаях. Ни из кино, ни из газет. Не будет громких заголовков: «Пока отец умирал, его дочь отдыхала в Египте!» Или «Сын устроил матери голодную смерть!». Не будет суда, уголовного срока за преступное бездействие, халатность, как угодно. Всего этого не будет. Потому что привычки нашего общества таковы, что лучше обгадить врача за смерть пациента в стационаре при попытке спасти жизнь последнему, чем осудить откровенное убийство родственника. По-моему, мы все сошли с ума…

Автор: Максим Александров, фельдшер, Нижний Новгород