Как, зачем и на ком будущие хирурги постигают азы профессии.
Мы продолжаем выяснять, действительно ли студенты-медики стремительно деградируют, а завтрашний день российской медицины стал не настолько светел, каким был в советскую эпоху.
«Для меня хирурги — это бесспорная элита медицины. Художники. На мой взгляд, у них гораздо больше извилин в мозгу по сравнению с другими врачами, а кроме того, они являются обладателями демонических рук, от которых зависит жизнь или смерть», – пишет наш современник, писатель Януш Вишневский. И это мнение берет начало испокон веков: к врачам-хирургам всегда относились с большим трепетом и уважением.
До того, как возглавить кафедру оперативной хирургии и топографической анатомии СГМУ им. В.И.Разумовского, профессор, д.м.н. Владимир Алипов много лет проработал хирургом, являлся руководителем Областного колопроктологического центра, а также саратовской онкологической службы ОКБ. Более 30 лет он работал ассистентом, доцентом и профессором на кафедре хирургии факультета усовершенствования врачей, и неудивительно, что при нем расцвела и кафедра оперативной хирургии, получив почетное звание «Золотая кафедра России». Студенты старших курсов под его руководством становятся призерами многочисленным олимпиад российского и международного масштабов. На 6-й Всероссийской межвузовской олимпиаде по технике эндохирургических вмешательств в этом году команда саратовцев обошла даже Первый Мед им. И. М. Сеченова и Первый СПбГМУ.
Но Владимир Владимирович согласился поговорить не только об успехах нынешних студентов. И, как истинный хирург, сразу перешел к делу.
– Среди студентов есть как прекрасные, талантливые ребята, так и ленивые, не желающие ничего учить, – сказал Алипов, как отрезал. – Объясню, почему. Раньше система обучения предполагала обязательную сдачу модулей по пройденным темам в качестве промежуточного контроля. Не сдал модули – к экзамену не допущен. Точка. Не успел досдать все, что нужно до сессии – до свидания. Сейчас система стала более демократична: студентам предоставили послабления в надежде на их самодисциплину и самообразование. То есть, ты можешь не сдать модульный контроль, а просто прийти на экзамен и держать ответ. В связи с этим некоторая часть студентов ходить на занятия вообще перестала, либо относится к учебе спустя рукава. Да, есть люди с головой на плечах – они работают, учатся, могут пропустить занятие, но при этом подготовятся достойно. А есть те, кто ничего не делает, и пытается сдать сессию «на голубом глазу», чистом везении. Вот вам и нерадивые студенты.
– И что с ними делать?
– Наверное, не с ними, а с самим подходом к обучению. Ситуация будет меняться. Но проблема гораздо глубже. Начнем с того, зачем вообще люди поступают в медуниверситет. Фраза «чтобы помогать людям», – в прошлом, сейчас больше идут из принципа самоутверждения; желания много зарабатывать, например, в качестве медпредставителя фармакологических кампаний. Девушки желают получить диплом врача, чтобы выгодно выйти замуж. Не все из них могут стать высокопрофессиональными врачами и при этом быть хорошей женой, матерью, хозяйкой. Поэтому иногда выбор делается не в пользу профессии. В итоге мы получаем то, что часть людей идет в мед не для того, чтобы стать врачом, а чтобы получить диплом. Кое-как они дотягивают до 6-го курса, а дальше, надеюсь, свою жизнь с медициной не связывают.
– Может, таких стоит отсеивать еще на этапе до поступления в вуз?
– А как? У нас единый централизованный экзамен – ЕГЭ. И свои функции он выполняет. Правда, не всегда так успешно, как ожидалось. Живой пример – ребенок учится в медицинском лицее, занимается с репетиторами, уже в 11 классе пишет исследовательскую работу медицинской направленности. Казалось бы, все предпосылки для поступления в вуз. Но получает за ЕГЭ по химии низкие баллы и не проходит на бюджетное отделение. Почему? Потому что переволновался, досталось некорректное задание – причин много. А на коммерческое отделение денег хватит не у всех. Машина отбора беспристрастна, и на основании такого тестирования иногда мы теряем лучших. Чем была хороша прежняя система оценки знаний? Тем, что педагог видел, что из себя представляет ученик, понимает ли, о чем говорит. Даже если тот ошибался, был важен сам ход его мыслей. Сейчас же беседуешь со студентом 4-го курса, а он не знает основ. Базы нет. ЕГЭ он как-то написал, а дальше ком непонимания накручивается.
– И как с этим бороться?
– Сейчас в планах развитие Предуниверсариев, куда дети будут отбираться на конкурсной основе. Этот компонент образовательной системы станет этапом довузовской подготовки. Часть предметов 1-го курса можно перенести туда, чтобы лишний раз не повторять элементарную ботанику, к примеру. Человек уже будет готов к изучению физиологии, анатомии, специальных дисциплин. Если ребенок не тянет, то сможет вернуться в школу или лицей и попробовать себя в другой сфере.
– Но, получается, остальным школьникам станет сложнее конкурировать…
– Да. В этом и есть идея. Поступить смогут не все, пройдут только лучшие.
– Есть мнение, что нынешнее поколение относится к учебе поверхностно, преобладает «клиповое мышление». Вы заметили это за студентами?
– Нет, наоборот я бы сказал по-другому: растет технологическая подкованность. В хирургии будущего это важное качество. Те же эндоскопические стойки надо освоить, и молодое поколение прекрасно с этим справляется. Совершенствуется техника операций. Уже сейчас на олимпиадах студенты выполняют задания по пересадке сердца или печени. 10 лет назад такое невозможно было представить.
– Будущие хирурги практикуются на базе больниц или медуниверситета?
– На территории нашей кафедры есть оперблок, виварий, лаборатория нанотехнологий, лазерные установки, эндоскопические стойки. Мы проводим собственные экспериментальные исследования с применением лазерной техники и наночастиц металлов. Особо заинтересованные студенты для приобретения клинических навыков дежурят в больнице, чтобы быть ближе к пациентам: устраиваются на работу медбратом, ассистируют на операциях, набираются опыта.
– Исследования проводятся на лабораторных животных?
– Да. Только из-за новых рекомендаций и принципа гуманизма произошли некоторые изменения. Если раньше в качестве экспериментальных животных могли выступать собаки, то сейчас остались только грызуны и кролики. Но как на крысе сделаешь эндоскопическую операцию? Точнее, сделать ее можно, но зачем? Если ты не ветеринар, и тебе предстоит работа с людьми, то нужен объект более приближенный к человеку. Содержать свиней в университете не целесообразно, это не ферма. Собаки – идеальные лабораторные животные, достаточно было одной пары, которая воспроизводила потомство. Но теперь этого нет. Я как-то говорил с одной «защитницей» животных, и спросил, как выйти из этой ситуации. Она предложила экспериментировать на бомжах. Вот она, оборотная сторона гуманности.
– Как же отрабатывать хирургические навыки, учиться накладывать швы, например?
– Первый вариант – муляжи, хирургические тренажеры, манекены-симуляторы и др. Второй вариант – препараты, фиксированные органокомплексы и другой морфологический материал. Третий вариант – применение пластинатов, внедрение в практику стереотаксических, навигационных и роботизированных способов выполнения хирургических вмешательств. Я еще раз повторю, что собаки в качестве лабораторных животных очень подходили для этих целей. На Западе для хирургических экспериментов сейчас выращивают специальных клонированных свиней (мини-пиги). Их создают искусственно, задают определенные параметры развития. Но один такой экземпляр стоит более 3000 долларов. На данный момент это непосильные траты для нас, поэтому обходимся тем, что есть.
Сложно быть гением
– Как вы сами пришли в хирургию?
– Я из семьи медиков, мой выбор был закономерным. Все было, как у всех: институт, студенческий кружок, интернатура, субординатура, ординатура. Правда, потом мой процесс развития пошел алогично: от сложного к простому, а не наоборот. Свой путь я начал с кардиохирургии, хотя было бы логичнее начать с более простых операций. Но на тот момент кардиохирургия только начала развиваться в Саратове и России, требовались энтузиасты. Далее судьба привела меня в общую и неотложную хирургию, где я выбрал онкологическое направление, защитил докторскую, работал практикующим хирургом. Сейчас рад, что пришел на старейшую фундаментальную кафедру СГМУ. До этого я не работал со студентами, мы не проводили разработку новых хирургических технологий, все этапы стандартных операций были отработаны веками. Сегодня появилась возможность заниматься экспериментальной хирургией, изобретать новые хирургические технологии, которые были защищены 17 Патентами РФ .
– По каким критериям можно оценить хорошего хирурга?
– На первых порах сделать это практически невозможно. В хирургии вообще сложно быть гением. В чем может проявиться будущая успешность? Пальчики быстро работают? Но рукодействия можно добиться изнурительными мануальными тренировками, совершенно не зная теории. Можно наоборот: изумительно знать тему, а руками работать плохо. Думаю, оценку стоит давать по факту трудолюбия, упорства и настойчивости в желании стать врачом-хирургом. Эти три компонента дают результат.
– В хирургии есть элемент везения? Допустим, два хирурга делают работу одинаково, но у одного постоянно возникают осложнения, а у другого нет. Что это? Карма?
– Это просто кто-то занимается не своим делом, а не карма. Есть люди, которых вообще не стоит подпускать к хирургической профессии, но, к сожалению, они этого не понимают. Идут в хирурги, потому что модно, элитно, или вообще за компанию. И осложнения у них возникают потому, что они плохо знают предмет. Профессионала можно отличить уже по тому, как он сделал разрез. На то есть определенные стандарты, не надо ничего выдумывать. А кто-то начинает изощряться, импровизировать. Итог – кровотечение. А зачем ты туда полез, спрашивается? 250 лет эти операции делают, они отточены до каждого стежка, тут самодеятельности не надо. Или пытаются сделать самый маленький разрез. Его не надо сводить к минимуму, его надо подбирать, исходя из заболевания, индивидуальных особенностей пациента, а не затем, чтобы хвалиться перед коллегами.
– Как же ориентироваться пациентам, кому из хирургов лучше доверять?
– Пациенты на самом деле продвинутые люди, и знают, где добыть информацию. Интернет, «сарафанное радио», общение с врачами – все дает им подсказки. Кто-то вообще не заморачивается и по жизни человек удачливый. Но надо отметить, что хирургия с точки зрения выдающихся личностей стала другой. Раньше стоило спросить – кто лучший хирург по щитовидной железе, тебе с ходу называли две фамилии. Очередь к ним стояла вперед на многие месяцы. А сейчас выбор больше, и мнения насчет одного и того же врача могут разниться. В то же время раньше сама фигура врача была более авторитетной. Это был истинный интеллигент, разбирающийся не только в своей специальности, но и искусстве, литературе, живописи. Сейчас я такого не вижу.
Деградация системы
– Может, сейчас превалирует рыночный подход, и врачи больше думают о том, как заработать деньги?
– Когда человек хочет получать максимальные деньги за свой труд – это нормально. Многие способные ученики уезжают из Саратова в Москву и Санкт-Петербург, где больше возможностей. Но дело не только в этом. Сейчас состояться в хирургии, как и в любой другой специальности, становится еще сложнее, назревает большая проблема. Интернатуру упразднили, мест в ординатуре минимум, коммерческую основу потянет не каждый. В итоге студент-выпускник, который умеет оперировать на эндоскопической стойке, сшивать сосуды и нервы, делать эндоскопическую резекцию желудка, отправляется в поликлинику писать истории. Это несправедливо. Если он пойдет работать в поликлинику, через 3 года мы его больше не увидим. Кто-то родит, кто-то сопьется, кто-то перейдет на работу в администрацию. Хирургические навыки за 3 года на участке вообще можно забыть. А мы его учили годами, он успешный молодой специалист, имеет свои Патенты и уже готов высокопрофессионально работать. Разве можно прекращать специализацию и за счет способных ребят закрывать дыру в первом звене? Нет. Поэтому не надо говорить о деградации молодого поколения, когда сама система заходит в тупик.
– Владимир Владимирович, какой совет вы можете дать будущим хирургам?
– На своем опыте могу сказать, что после закладки знаний необходимо найти ту узкую нишу, где ты станешь лучшим профессионалом. Важно стремиться к тому, чтобы «знать все о немногом», стать уникальным специалистом, тогда и оплата за труд будет достойной и заслуженной, а качество жизни спасенных пациентов заметно улучшится.
Беседовала Виктория Фёдорова, журналист, г. Саратов
Как сообщалось ранее, «Неуспеваемость студентов можно объяснить плюралистическим невежеством».
