Этот текст не имеет прямого отношения к медицине, но затрагивает тему медиа, к которым мы относимся. Я, Игорь Артюхов, как руководитель проекта “Медицинская Россия”, считаю важным высказаться по теме бойкота Госдумы со стороны ряда СМИ. 

В России отдельные СМИ объявили бойкот Госдуме из-за депутата Леонида Слуцкого.

Как стало известно, Слуцкий во время общения с журналистками вёл себя всегда весьма нагло и бесцеремонно. Предлагал им стать любовницами, зазывал в кабинеты «тет-а-тет», делал грязные намёки, лез целоваться, лапал за разные притязательные места, а где-то и откровенно предлагал с ним переспать. Скажете, что не изнасилование – верно, но всё же вещь неприятная. Понять журналисток можно – такое поведение пугает, вгоняет в ступор, неловкость, путает мысли и унижает. Особенно, если внешне человек  тебе не симпатичен, но объят властью и тебе он нужен позарез как спикер.

Нечто похожее на домогательства есть и в медицине. Когда пациент в рамках правового поля терроризирует врачей жалобами, угрозами, назойливыми требованиями, ведёт себя как отпетое хамло, но, потому что он «больной», ему всё сходит с рук. Об этом «медицинском харассменте» хорошо написал новоуральский врач Глеб Маренков в своей статье о пациентском экстремизме. Общество реагирует всегда по традиционным виктимно-потребительским парадигмам – «сами спровоцировали», «пациент всегда прав». И мне они крайне противны.

Но вернемся к скандалу с депутатом Слуцким.

Сначала информацию опубликовал телеканал “Дождь” со ссылкой на «источник», а потом, после первой фазы шумихи, решили обнародовать  и имена пострадавших. Дарья Жук («Дождь»), Фрида Рустамова (BBC), Екатерина Котрикадзе (RTVI) – девушки, которые решились рассказать о том, что депутат Слуцкий перешёл грани дозволенного, пользуясь служебным положением и статусным превосходством.

Давайте опустим сейчас вопросы морального облика как Слуцкого, так и журналисток. Важны технологически-медийные нюансы этого дела.

Я не склонен к конспирологии и диванной политологии, но создаётся ощущение, что в этом ажиотаже есть заинтересованные и влиятельные лица. Они внимательно следят за этим делом, прощупывая почву и отрабатывая манёвры.

Хочешь подмочить чью-то репутацию – устрой провокацию с обвинениями в домогательстве. Такая схема тестируется сейчас в России. Ведь подготовить ребенка для «педофильского» дела сложно, обвинить в «гействе» – жёлто, неубедительно, а подговорить какую-нибудь блёклую моль из бухгалтерии, которую «лапал» начальник – проще простого.

Я считаю, что бойкотом Госдумы пресса властям вручила новую, удобную дубинку для мочилова неугодных. Сделали это те, кто недоволен ущемлением свободы слова, посадками за репосты и танцы в церкви.

Сразу оговорюсь: грязные приставания Слуцкого и решетка за лайки – разные категории, не идущие ни в какое сравнение. Но есть кое-что общее в любых публичных «замесах» – прецедент. И это лично мне не нравится.

Идея бойкота Госдумы, который объявили такие СМИ как «Дождь», «РБК», «Коммерсант», «Эхо Москвы», «Новая газета», по определению глупая и даже не фоне искренних претензий, выглядит бессмысленным детским шантажом. Нельзя, например, бойкотировать землетрясение, несмотря на то, что оно несёт разрушения и смерти. Не только Госдума, но и Слуцкий остаётся спикером, экспертом и ньюсмейкером не только для журналистов, но и для читателей, на которых работают медиа. Найдите выход – пустите туда работать мужиков, потому что, подчёркиваю, новости из Госдумы нужны не вам, а, в первую очередь, читателю. Бойкот – это нерационально даже с точки зрения самообороны. Откровенно говоря, почему бы не начать депутата ЛДПР безбожно мочить на страницах своих изданий? Вывернуть его жизнь наизнанку, нарыть компромат, следить за каждым шагом, подлавливать его в самых неудобных ракурсах, не дать ему продохнуть, нивелировать его имидж до дырявых портянок. Устройте ему адскую публичную обструкцию!

Но лагерь, который проклинает Слуцкого в солидарности с журналистками, яростно требует его отставки, посадки, кастрации, расстрела и казни через забивание чугунного фалоса в зад.

Нужно понимать два момента: во-первых, статьи за домогательства в России нет (хорошо это или плохо пока не главный вопрос), во-вторых, нельзя отстранить человека от должности, обойдя закон, просто потому, что он кому-то не нравится. Нельзя в борьбе против даже самого гнусного законотворца ударяться в ультимативно-охлократическую манифестацию. Может надо изменить закон? Возможно. Как это сделать – я не знаю. Но помню о том, что законодательство не имеет у нас обратной силы. Мы ведь пока не в средневековье живём. Но у нас есть все задатки для этого. И даже если проработать и принять закон о «харассменте», по нему уже осудить Слуцкого нельзя.

Синергия двух российских традиций: ненавидеть «зажравшихся» чиновников и жалеть плачущих женщин и детей, превратились в медийное оружие, по сравнению с которым травля Харви Вайнштейна покажется детской забавой.

Почему? Следите за руками.

Есть «Телеграмм», который не выдаёт ключи шифрования переписки петербуржских террористов потому, что ратует за свободу слова и тайну переписки. Журналисты и также антивластные ЛОМы поддерживают Павла Дурова. Они считают, что выдача переписки даже откровенных преступников развяжет руки властям, которые, возбудив дело, достанут любую «личку». Проще говоря, возьмут ежовыми рукавицами за яйца каждого россиянина, нарушив конституционное право на личную жизнь.

Схема проста, как дверь – «прецедент» – «закон» – «колпак».

Точно по таким же лекалам создаётся новое прецедентное орудие гнёта. И теперь оно будет у власти. Вот сами посмотрите: осуждение неугодного гражданина за репост, взятку или наркотики вызывает всегда подозрения и критику. А как же на счёт того, чтобы вступиться за обиженную женщину,  оружие которой – слёзы, которым верят всегда?

Наглядно…

Если уголовка за репост – это возмущение давлением на свободу слова, героизация осуждённого и критика власти, как в стране, так и в мире.

Если взятка – вспомните, как сочувствовали Алексею Улюкаеву. Его называли жертвой режима, человеком, которого подставили и вообще «все они там взяточники, нашли крайнего».

Ну, а наркотики – в сознании народа их всегда «подбрасывают», даже если это не так.

Но есть непобедимая медиаконструкция из образа плохого чиновника и женских слёз, которая хорошо проиллюстрирована в скандале со Слуцким.

В этом эпизоде стираются грани между условными либералами и условными провластными. На передний план выходит инстинктивная женская солидарность. Никак не журналистская. Журналисты часто молчат там, где нужен шум до самого Олимпа, и раздувают проблему, высасывая её из инфоповодов, высохших до костей.

Хорошо, я согласен, пусть Леонид Слуцкий вместе с Владимиром Жириновским бьются в эпилептоидных муках, окруженные смоляной вязью адского котла. Но во славу кого эта жертва? Я уверен, что Слуцкий уже отхватил по полной программе. Журналисткам боятся его теперь не нужно, потому что он далеко не дурак и не самоубийца, чтобы приставать к «зайчуткам», которые пишут тебя на диктофон. По крайней мере, такой вывод я делаю из его вялых попыток оправдаться и заказных акций в его поддержку у Госдумы. Особенно удивила неожиданная публичная поддержка Леонида Слуцкого врачами из травмотологического центра в Донецке, которым он ранее помогал финансово.

Я считаю, что те журналисты, которые называют себя либеральными, яростно выступая за торжество закона, тут же призывают к беззаконию. Качают тему, по которой заинтересованные лица могут спекулировать и наносить удары по репутации «кого надо», размывая правила публичной политики.

Пусть чиновник трижды урод и нечисть, но давайте соблюдать закон.

Но стоит отметить – «Антислуцкий» медиапул выглядит в СМИ намного лучше из-за отдельных представителей думского корпуса, не умеющего себя адекватно преподнести общественности.

Как защищалась Госдума?

Вячеслав Володин на 8-е марта заявляет, мол, если вам опасно работать, уходите из Думы. Высказывание чудовищное.

Депутат-единоросс Фатих Сибагатуллин, комментируя поведение Слуцкого сказал, что журналистки – это «слуги» и вообще надо «прилично одеваться»…

А ещё депутат Карамзина сказала, что «была красивее и никто не домагивался», добавив, что не верит журналисткам.

Комитет по этике заявил, что нарушений не выявлено у Леонида Слуцкого. Комментировать это решение я не буду, но допустим, что они не правы. А я в свою очередь всё же девушкам верю и считаю, что депутат вёл себя недостойно и должен извиниться, охладив свой пыл. Но чего добиваются противники депутата?

Отставка Слуцкого будет означать, что теперь и с каждым можно так же. За одно лишь обвинение в домагательствах, а так же оскорблении чьих-то чувств, экстремизме, фашизме, национализме, человека можно снять с должности и лишить его бизнес-активов. Достаточно только точно настроить шумовую волну в информационном потоке, правильно изобразить жертву, подсветить нужные моменты, грамотно расставить акценты, устроить травлю. И дело в шляпе!

Например, можно назвать «рыбные» посиделки на яхте Романа Абрамовича с замом Медведева «взяткой» и без всяких доказательств вызвать социальный взрыв.

Мы возмущаемся попиранием наших прав, флюгерным и репрессивным законодательством, но сейчас своими же руками дарим ненавистной власти удобный ключ для закручивания гаек. Мы заочно соглашаемся на то, чтобы нас государство не только домагалось, но и насиловало в любых позах. Своей неистовостью мы нагреваем «фаерболл», которым будут швырять в наше конфликтное общество, разжигая острые гендерные дискурсы, преследуя свои интересы.

Но российская традиция надежды на «авось» сидит в душе едва ли не всех россиян. Каждый уверен, что именно его это не коснётся. Но я уверен, что сейчас вы будете вдохновлённо аплодировать отставке депутата, а завтра уже за вами бодро примчится воронок с головой Леонида Слуцкого на капоте…

Автор: Игорь Артюхов, руководитель medrussia.org “Медицинская Россия”