На сайте “Комсомольская правда” опубликован материал под названием «Врачи перепутали ампулы»: в Нижнем Тагиле молодой отец умер от простого укола в вену. Статья основана на словах пациентки, которая предоставила редакции документы от следователей, удивляющие своими формулировками.
В первой городской больнице Нижнего Тагила от анафилактического шока скончался пациент, который ходил на процедуры внутривенных инъекций антибиотика “Цефтриаксон”. Жена обратилась к следственным органам, которые возбудили уголовное дело, признали вдову потерпевшей, а медиков – виновными.
“…смерть наступила от анафилактического шока… таким образом, вследствие ненадлежащего исполнения своих профессиональных обязанностей по неосторожности причинена смерть Костицыну Е. В,”.
“Мне позвонил врач с глазного отделения только в 14:15, попросили приехать и забрать вещи умершего мужа, мы с мамой поехали. На вопрос: почему не позвонили раньше, они просто молчали, – говорит Екатерина, – Они пояснили, что действовали правильно. Но мы решили провести независимую экспертизу вскрытия”.
После вскрытия в заключении было указано, что у мужчины перед смертью был анафилактический шок при «адекватно правильном лечении», но жена утверждает, что этого не может быть.
“Откуда патологоанатом мог знать, правильным или нет, было лечение?” – говорит жена пациента Екатерина Боженок.
Также женщина упоминает препарат лидокаин, от которого, по её же словам, якобы и была аллергия, хотя в представленных документах указан только “Цефтриаксон”.
По мнению врача-трансфузиолога Игоря Семёнова статья полна несуразиц.
“Отчего такое название статьи? Какие именно ампулы перепутали? Что вместо чего ввели? Откуда это следует? Это мнение журналистки, потерпевшей, следователя, гардеробщицы?… Из формулировок больше всего “смущает” формулировка следователя: “наступил анафилактический шок, таким образом, вследствие ненадлежащего исполнения своих профессиональных обязанностей, была причинена смерть”. То есть по мнению правоохранительных органов, любой анафилактический шок является следствием ненадлежащего исполнения профессиональных обязанностей? Любое наступление анафилактического шока является преступлением по определению? Следователь ведь так прямо и пишет: “имеются достаточные данные, указывающие на признаки преступления”. А какие это такие “данные”? Хоть одно разве названо конкретно?
Или сам факт смерти уже является для следователя достаточным основанием для утверждения, что имело место преступление?” – недоумевает врач.
“Так можно вообще любое побочное действие лекарства назвать преступлением, а побочное действие есть у любого препарата. Даже, если не говорить о химиотерапии, где осложнением лечения является гибель больного именно от лекарств, а не от исходной болезни. Кто же станет после этого высокодозную химию проводить? Дураков нет; больных просто перестанут выводить на длительную ремиссию и они станут ВСЕ умирать от своей болезни, но смертей от осложнения лечения не будет. Так какой-то процент спасается, а так никто”, – уверен Игорь Семенов.
Также в статье мелькают странности про лидокаин. Про него, говорит Боженок, что в официальных документах Костицын умер от аллергической реакции на лидокаин, и его якобы не нашли в крови. Однако как следует из документа, представленного самой женщиной, речь шла об антибиотиках цефалоспоринового ряда.
“Судмедэксперт же не пишет про “неправильное” лечение. Гадать можно долго. Но если лидокаин искали в организме специально и не нашли, то значит дело не в нём. Цефтриаксон уже вводился ранее; могла наступить сенсибилизация, а может быть другой производитель и иные балластные вещества дали такую реакцию. По уму можно было бы антитела поискать, но никто ведь этого не сделал. А мог умереть и вообще от причины не связанной с введением антибиотика.
Пока ничего другого, никаких фактов нет, то следует считать установленным факт анафилактического шока на введённый антибиотик. Вины в этом врачей нет, так как пациент на аллергию на данное лекарство не указывал. Следовательно, либо качество самого антибиотика, либо можно оценить качество (уровень) помощи (действий персонала) при развившемся шоке. И если всё сделано как положено, то не то, что никакой вины медиков нет, а нет самого события преступления”, – говорит трансфузиолог.
Однако женщина всё же настаивает на “ошибке медиков” и надеется, что следователи накажут “виновных”.
“Врач мне сказал, что лидокаин в вену не ставят. Антибиотик разбавляют лидокаином только при внутримышечном введении, а при внутривенном используют физраствор. Может медсестра перепутала ампулу, я не говорю, что она сделала это намерено, но это все равно халатность. Поэтому я не думаю, что она не знала, от чего наступила смерть”, – пишет “Комсомолка” со ссылкой на жену Костицына.
Стоит отметить, что лидокаин вполне может вводиться и внутривенно, просто эта практика не распространена среди российских врачей.
“Когда-то лидокаин вводили при сердечно-лёгочной реанимации для электрической стабилизации сердца. Затем от этого отказались, но использовали при некоторых аритмиях”, – отметил Игорь Семёнов.
Возможно сразу “по горячем следам” кто-то озвучил вслух версию, что “может быть” ввели цефтриаксон на лидокаине в вену, женщина услышала и переспросила, а ей врач ответил, что лидокаин в вену не вводят. Но она зациклилась на этой версии, ведь и про лидокаин последнее время пишут много. Но журналисты выдали просто сумбур. Отсюда все эти фразы “ошибка медиков”, “перепутали ампулы”, хотя никаких фактов тому не приводится.
Как сообщалось ранее, вот уже не первый месяц СМИ и профсообщество обсуждают яркую инициативу СК ввести в УК РФ новые врачебные составы преступлений. Речь идет о статье 124.1 и 124.2 УК РФ, а также новой редакции статьи, посвященной незаконному осуществлению медицинской и фармацевтической деятельности. Подробнее читайте: “В России большинство врачебных дел идёт в суд без доказанной причинно-следственной связи”
