Низкая оплата труда не оправдывает потраченных сил и возможностей работников первичного здравоохранения. Доплаты и надбавки никак не спасают положение, ее усугубляют еще и страховые службы, которые контролируют каждый шаг медиков. Будучи заложниками системы, они начали протестовать “громче”.
Не успел Владимир Путин буквально месяц назад предостеречь всех ответственных за первичное звено здравоохранения, что рост доли оклада в зарплате медработников не должен происходить за счет различных доплат, как начались «фокусы». В редакцию Царьграда пришло письмо от врача скорой помощи города Ангарска Иркутской области Максима Седельникова. В нем он написал, что после недавних массовых волнений сотрудникам скорой объявили о грядущем увеличении оклада, но при этом оповестили о снижении стимулирующих и компенсационных выплат с 1 января 2020 года. Новый оклад составил 15 500 рублей в месяц. Тем, кто не согласится работать по новым условиям, предложили расторгнуть трудовой договор.
“Если честно, мы, работники скорой помощи готовы к разному, но такого не ожидали… удар, так сказать, ниже пояса. <…> Возможно, местные чиновники решили, пока нет письменных и адресных указаний из Москвы, снизить компенсационные и стимулирующие выплаты настолько, чтоб потом и снижать нечего было. <…> Очередные манипуляции с цифрами во вред медицинскому сообществу и нашим гражданам. Моё письмо Вам – крик души. Необходимо придавать огласке подобные махинации, возможно там, наверху, осталась совесть…” – говорится в письме.
О совести можно говорить сколько угодно, но в деле спасения людей именно она должна ставиться на первое место. Народосбережение – одна из главных задач государства. Но условия, при которых врачам скорой сегодня предлагают спасать людей, не способствуют выполнению этой стратегической задачи. Дмитрий Беляков, председатель независимого профсоюза работников скорой помощи, рассказал в эфире Царьграда о проблемах службы: «Скорая помощь перестала быть единой медицинской службой, она уже не экстренная. Она лишь оказывает услуги. А управляют ей фактически страховые компании. От них теперь зависит, сколько врач будет получать, какие компенсационные и стимулирующие выплаты получит, какая будет техника, как будет оснащена машина. Минздрав сейчас ни за что не отвечает. В министерстве только пытаются показать объем работы, строчат какие-то приказы, пишут бумаги, что создает для врачей очень сложные рабочие условия».
«Скорая медицинская помощь оказывается населению согласно стандартам и протоколам. Мы четко регламентированы в наших манипуляциях на догоспитальном этапе. Шаг влево, шаг вправо – штраф. Несет потери больница скорой медпомощи, отделение, врачи, соответственно» – поделился Максим Сидельников, врач скорой из Ангарска.
В регионах властвуют разные частные страховые компании. Главная их задача – выжать как можно больше из работы врачей, показать хорошую отчетность за счет увеличения вызовов, чтобы получить больше денег из федерального фонда ОМС.
“Если бы страховую службу в том виде, в котором она сейчас есть, придумали в 1937 году, то в 1942-м мы бы войну проиграли. У нас бы не было ничего – ни на что воевать, ни кем воевать. А сами страховые компании, может, и остались бы, – констатировал Дмитрий Беляков. – Забота о больных людях в планы страховых не входит”.
Зарплата сотрудников скорой помощи помимо оклада зависит от стимулирующих и компенсационных выплат, которые стараются урезать повсеместно. У каждой страховой свои тарифы в регионах на оказание скорой медицинской помощи. Бригаде могут отказать в оплате выезда в том случае, если, например, помощь понадобилась бомжу без полиса ОМС или просто пьяному человеку. И это тоже влияет на окончательную сумму в кошельке врача в конце месяца.
«Сейчас забастовку ведет скорая помощь в Петрозаводске. Там один из самых низких тарифов на вызов по стране – 2 тысячи с небольшим, в то время как в других регионах он составляет примерно 4 тысячи, – поделился с Царьградом сопредседатель профсоюза медработников «Действие» Андрей Коновал. – Вот почему такое расхождение тарифов, которые блокируют работу скорой по факту? Мы говорим – повышайте зарплаты. Мы же видим, что ставки не заполнены, люди выезжают по одному вместо двух. Должным образом экстренная помощь не может быть оказана в таких условиях. Нам говорят – в программе ОМС нет денег. Мы говорим – хорошо, но если вы установили низкие оклады, соответственно, вы и в тарифах ОМС не закладываете затраты на рабочую силу, у вас и на следующий год будет низкий тариф. А в ответ мы слышим, что федералы перечисляют слишком мало денег. Во-первых, регион сам имеет право дофинансировать, если уж на то пошло, а во-вторых, надо лоббировать и поднимать эти вопросы. Власти Карелии, например, поставили вопрос перед федеральным фондом медстрахования, что надо увеличить финансирование».
Медики в поисках лучшей жизни и более высокой зарплаты приезжают в Москву и идут работать на скорую, где совсем другие тарифы и финансирование. Но это всё равно не помогает восполнить дефицит рабочих мест, текучка кадров в службе очень большая. Многие не выдерживают и увольняются через несколько месяцев. Дмитрий Беляков, работник скорой с 2002 года, рассказал, что бывали случаи, когда врачи умирали на рабочих местах.
«Те нагрузки, которые сейчас в Москве на скорой помощи, до добра не доводят. У нас ребята молодые и инсульты хватали, девушка одна умерла после суток. В прошлом году на смене умер фельдшер в психиатрической бригаде прямо в машине. Люди приезжают за деньгами и гробят своё здоровье. Они работают не на одной ставке и не на одной работе. Здоровья ни им не прибавляется, ни больным. Они становятся рабами системы. Они боятся потерять работу, потому что успели здесь понабрать кредитов. Они будут молчать, будут стараться молча и терпеливо выполнять свою работу. Сейчас главное – личная преданность, опыт в расчёт не берётся», – добавил Дмитрий.
Эксперты сходятся во мнении, что вырвать из лап страховых службу скорой помощи вполне реально. Вызов пожарных в нашей стране, к примеру, оплачивается из федерального «кармана», и платят им не по количеству пожаров. Ведь действовала же до определённого времени в России прекрасная бюджетная модель финансирования здравоохранения. Во многих развитых странах Западной Европы этот принцип сохраняется до сих пор и прекрасно работает. По словам Андрея Коновала, с точки зрения затрат и эффективности прежний подход более выигрышен, чем страховая система.
“Но даже если мы сейчас исключим страховые компании, как пятое колесо в телеге, – говорит эксперт, – при нынешнем финансировании системы здравоохранения порядка, денег все равно хватать не будет. Проблема еще и в том, что деньги несправедливо перераспределяются на уровне отдельных медучреждений. Какие-то приближенные к администрации могут получать огромные деньги, а работяги, простые врачи, будут получать гроши”.
По закону медикам бастовать нельзя. Поэтому всё, что им остается, – это так называемая итальянская забастовка, когда люди начинают работать строго по правилам, по тем регламентам, которые им предписаны. По словам председателя независимого профсоюза работников скорой помощи Дмитрия Белякова, если врачи скорой в один день начнут итальянскую забастовку и будут опираться на установленные нормативы и приказы, то процентов 80 бригад в стране на смену не выйдет.
«У кого-то нет формы, где-то не укомплектованы бригады, кто-то работает по одному, – рассказывает Беляков. – Если, например, критическая ситуация, то один человек пострадавшего не спасет. По-хорошему, должно быть три человека. Один качает, другой дышит, третий достает ампулу. Две руки ничего не сделают, и уже такие случаи были. Вы видите, что забастовки врачей продолжаются – волнения идут. В регионах людям проще скооперироваться, в больших городах сложнее. Мы хотим сейчас понять, каким образом выразить свой протест. Либо это увольнения, либо это итальянская забастовка. К новому году мы должны всё аккумулировать, провести опрос и понять, как всё это должно произойти, какое число выбрать. Но если это произойдёт, то властям сладко не придётся, иначе говоря – не поздоровится».
