«Это совершенно бескорыстное желание помочь. Мы не за плюшками сюда пришли и не за преференциями. Поверьте, ни о каких наградах не думаем». Ординатор Института стоматологии Юлия Любимова и студентка шестого курса Альбина Зубайраева, которые добровольно отправились работать в «коронавирусные» отделения в период пандемии, рассказали, почему готовы дежурить бесплатно и как относятся врачи к коронавирусу. «Врачи очень скучают по своим специальностям, но пока — только коронавирус. И наша обычная работа отложена до победы над ним», – описал ситуацию хирург Сергей Ефетов, который сейчас работает в отделении для больных COVID и курирует студентов.

Истории медработников записали «РИА Новости».

С Альбиной Зубайраевой — студенткой шестого курса Института клинической медицины Сеченовского университета — мы встретились сразу после ее смены. Девушка провела сутки в одном из отделений для пациентов с коронавирусной инфекцией Университетской клинической больницы № 2. В так называемой красной или грязной зоне — то есть «на передовой».

«Медики, конечно, привыкли к форме, — объясняет студентка. — Но СИЗ — это другое. Представьте, что вас запихнули в воздухонепроницаемый мешок, да еще и рот с носом заткнули. Примерно такие же ощущения. Вы уже на территории? Спускаюсь. Ждите у дверей с табличкой «Вход в «зеленую зону».

Через пару минут она появляется — в респираторе на пол-лица. «Пойдемте на солнышко, — предлагает Альбина. — Посидим в скверике? Воздуха хочется».

Начиная рассказ о себе, студентка говорит, что готовится к поступлению в ординатуру. Хочет стать хирургом.

«Да, непростая специальность, но, на мой взгляд, самая интересная. Вы знаете, я уже в шесть лет понимала, что свяжу жизнь с хирургией. Посмотрела серию документальных фильмов и просто заболела этой профессией».

О медицине Альбина знает много. «У меня мама — врач-анестезиолог. Работает в одной из онкологических клиник.

Нет, она как раз не настаивала на том, чтобы и я стала медиком. Они с папой даже отдали меня в школу с углубленным изучением английского. И теперь я им очень благодарна за это.

Ведь без языка сейчас и в медицине делать нечего. Все новые исследования, научные работы, статьи публикуются в основном на английском. Поэтому лингвистические навыки мне точно пригодятся».

В Сеченовский университет она поступила сразу после школы. Об экзаменах до сих пор вспоминает с дрожью. «Очень трудно было. Но все, что стоит усилий, не проходит даром, — философски замечает она. — Тогда я почувствовала, что мой характер буквально за месяц стал другим — более закаленным. Ведь быть абитуриентом Первого меда — все равно что оказаться на поле боя».

Учебу в вузе Альбина тоже сравнивает с постоянной битвой. За знания и… со сном. «Столько зубрежки на первых курсах, — возводит глаза к небу студентка. — Спать совсем некогда. Но мне нравилось учиться. Хотя в какой-то момент и у меня возник так называемый синдром отмены. В буквальном смысле перезанималась. И если бы не стремилась осознанно в медицину, не уверена, что смогла бы продолжить. К счастью, хватило мотивации, и вот я на финише».

После практики ее ждет госэкзамен. «Один, но очень сложный — требует обширных знаний в разных областях. Да, готовлюсь, конечно. Между сменами». В «ковидном» отделении Альбина — медсестра. График, как у всех, — сутки через трое. В «красную зону» пошла добровольно.

«Никто меня не принуждал. Я сама хотела быть с пациентами. Подала заявление, как только объявили пандемию и перепрофилировали нашу университетскую клинику».

Студентка уточняет, что уже работала медсестрой: на четвертом курсе — около года в реанимации. «Поэтому психологически готова. Я с такими инфекциями сталкивалась, что этот вирус не кажется настолько уж страшным. А вообще, подобный опыт — бесценный для будущего медика. Характер вырабатывает. Формирует все необходимые врачу качества: стойкость духа, умение выдерживать стрессовую нагрузку, способность находить выход из сложных ситуаций и главное — желание помочь больному, даже если сам смертельно устал».

О работе в «красной зоне» Альбина рассказывает буднично. «Выполняем назначения врача — выдаем лекарства, ставим капельницы, уколы делаем внутримышечные и подкожные. Постоянно мониторим состояние больных: измеряем температуру, давление, уровень сатурации — насыщения крови кислородом. У меня в палатах в основном пациенты средней степени тяжести. Тяжелые — в реанимации».

Девушка говорит, что за 24 часа, которые длится смена, СИЗы снимают трижды — во время перерывов. «Переодеваемся в специально отведенном месте, где костюмы тут же утилизируют, принимаем душ и выходим в «чистую» зону. Здесь можем поесть, отдохнуть. Каждый перерыв длится около часа. Если в отделении все нормально. В противном случае перекусываем и бежим обратно».

Самоизолироваться она не стала. «Посоветовались дома и решили, что этого не надо. Кроме меня, мамы и папы, в квартире младшие брат и сестра. Конечно, переживаю за родных. Но верю: все будет хорошо».

Вообще-то, медикам «ковидных» клиник предоставляют временное жилье. «Это номера в отелях или комнаты в общежитии, которое организовали в одной из больниц. Причем все в шаговой доступности от места работы. Да, бесплатно. Как и питание во время дежурств».

С оплатой труда также все в порядке. «У меня оклад сестры — 34 тысячи рублей и надбавка. Конечно, это хорошие деньги. Для студента — так просто мечта». Сидя на скамейке в больничном скверике, Альбина подставляет лицо солнцу.

«Как же хочется тепла и лета, — произносит она. — И чтобы все это поскорее закончилось — и эпидемия, и практика, и выпускные экзамены. Чтобы можно было просто отдыхать, ни о чем не думать и ничего не бояться».

Двадцатипятилетняя Юлия Любимова — ординатор Института стоматологии имени Боровского Сеченовского университета. Волонтер. Абсолютно бесплатно работает в другой университетской клинике — № 3. Правда, в «зеленой зоне». «Добровольных помощников в «красную» не пускают. Но нам и на «чистой» забот хватает», — говорит она.

Добровольцем Юля стала в начале мая, хотя заявку подала еще в конце марта. «Сначала в «Склиф» просилась, потом в Филатовскую. Но все как-то не складывалось. А узнав, что в нашу набирают, подумала: уж в альма-матер не откажут». По словам Юлии, она решила примкнуть к волонтерам, «чтобы все это поскорее закончилось».

«Возникло желание помогать, поняла, что в такое время не могу оставаться в стороне. Хотела в «красную зону». При этом ни страха, ни опасений у меня не было».

Уже в клинике она убедилась, что в «чистой» зоне помощь нужна не меньше, чем в «грязной». «Мы всегда на подхвате. Делаем все, что попросят: анализы относим-приносим, обрабатываем очки и респираторы многоразовые, за компьютерами сидим, заполняя базы данных, и, конечно, помогаем сестрам и врачам одеваться-раздеваться».

В одиночку справиться с СИЗом весьма проблематично. Вот и зовут волонтеров: натянуть вторую пару перчаток, надежно закрепить бахилы, застегнуть или расстегнуть комбинезоны. «Забавно, но у женщин-врачей появилась своя мода. Вынужденная.

Дело в том, что почти все костюмы одного размера — как правило, огромного. Так вот, чтобы зафиксировать спецобмундирование, мы придумали пояски. Из марли или разрезанных хирургических халатов их выкраиваем. Получается, и СИЗ на докторе не болтается, и талия подчеркнута».

Юлия говорит, что график работы они выбирают сами. «В основном трудимся днем — с девяти до шести. Но бывает, и на сутки выходим, и в ночь. Кстати, помощники как раз очень нужны ночью. Потому что в отделении остаются только сестры и дежурный врач. А мало ли что? Лишние руки всегда пригодятся».

По словам ординатора, в третьей университетской больнице пятьдесят добровольцев. Она подчеркивает: все работают бесплатно. «Это совершенно бескорыстное желание помочь. Мы не за плюшками сюда пришли и не за преференциями. Поверьте, ни о каких наградах не думаем».

Обучение в ординатуре, как и везде сейчас, дистанционное. «Скоро сессия, — вздыхает Юлия. — Должна была начаться в июне. Но теперь не знаю. Еще не сообщили. Волнуемся, конечно. Никогда же такого не было. И родители переживают».

Девушка уверяет, что отец отнесся к ее решению стать волонтером в коронавирусной клинике с пониманием. А мама — нет.

«Может, потому что сама прекрасно знает, что это такое. Она — старшая медсестра в институте Вишневского. Их тоже перепрофилировали под ковид. Одними из первых, кстати».

Еще Юля работает в частной стоматологической клинике. Пока она закрыта. Персонал отправили в отпуск.

«А когда откроется, наверное, с волонтерством придется закончить. «Зеленая» зона или «красная» — определенный риск есть везде. А я как доктор, пусть и начинающий, не могу подвергать опасности пациентов и коллег».

В завершение разговора Юлия признается, что только в нынешних условиях поняла, какую тяжелую, но благородную профессию выбрала. «Врачи наши и правда герои. Без всякого пафоса. Знаете, первое, что они говорят, выходя из «грязной» зоны: «Когда же все это закончится?» Потому что их силы не безграничны. Но, несмотря ни на что, утром опять облачаются в СИЗы и идут работать. А когда в конце смены снимают респиратор и вдыхают пропитанный антисептиками воздух в шлюзе, признаются: нет на свете ничего лучше, чем дышать свободно».

Хирург Сергей Константинович Ефетов раньше возглавлял в УКБ-2 отделение колопроктологии, а сейчас — отделение № 4 для пациентов с коронавирусной инфекцией. Также он курирует студентов.

«Первых больных с вирусной пневмонией мы приняли 8 апреля. Для этого в нашей больнице перепрофилировали сразу три клиники. Получилось девять отделений на 400 коек и два реанимационных. До недавнего времени все было заполнено на сто процентов. И только после майских праздников наметилась слабая тенденция к улучшению ситуации. Сейчас у нас лечатся около 370 человек».

По словам Ефетова, перед тем как приступить к работе в «красной зоне», все врачи и медсестры прошли курсы повышения квалификации, обучились тому, как лечить новый вирус. «Мы же хирурги, у нас другое сознание: заболевание нужно удалить, и и от того насколько профессионально выполнена операция зависит исход лечения. А здесь мы воздействуем на невидимый агент. Поэтому приходится прикладывать еще больше усилий для выздоровления пациентов.

Студентам, которые нам помогают, особенно трудно понять: почему мы лечим, а больные не поправляются, почему такая сложная терапия и ее все время приходится менять? Вот чтобы объяснить это, поддержать их — и профессионально, и эмоционально — начинающим медикам и нужны кураторы. Мы руководим всеми их действиями, требуем аккуратности и чуткости. Они должны осознать, что болезнь эта — новая, коварная, методы борьбы с ней улучшаются благодаря активным исследованиям во всем мире, что называется, по ходу пьесы».

Сергей Константинович не скрывает, что доктора очень скучают по своим специальностям. «Но пока — только коронавирус. И наша обычная работа отложена до победы над ним. Скоро ли это произойдет? Как врач могу сказать: мы рассчитываем на лучшее, а предполагаем худшее. Однако последние десять дней все же дают повод для оптимизма. Хотя и очень осторожного».

«Первым врачом в моей семье был прадед, он работал терапевтом, и сейчас мне даже немного приятно прикоснуться к специальности, с которой началась наша врачебная династия».

По словам хирурга, все зависит не только от медиков, но и от дисциплинированности общества. «Я бы очень хотел сказать «всех вылечим». Увы, мы не всесильны». Ефетов смотрит на часы — время на интервью истекло, пора к пациентам.