В Новосибирске историк и краевед Константин Голодяев прочитал монолог фельдшера скорой помощи в рамках проекта #помогиврачам от Большого драматического театра. На тот момент фельдшер уже был госпитализирован с коронавирусом. «То, что сейчас происходит, я не могу назвать здравоохранением», – отметил он.
«С начала эпидемии коронавируса работать стало физически тяжелее, потому что количество бригад никто не увеличил. А те же инфекционные бригады были сформированы из наших же рядов. Мы всегда ощущаем опасность, мы боимся заразиться, ведь в бессимптомной форме просто распространять этот вирус по городу», – так начинается исповедь фельдшера.
«Нам все говорят, что мы не «ковидная» бригада и никак не можем попасть на «ковидные» вызовы, даже на подозрительные. В мае я попадал и на ОРВИ, и на пневмонию, хотя в карте вызова было написано, что ни контакта, ни температуры нет. А поводы были разные.
Однажды мне дали «травму головы» с комментариями: «Контакт отрицает, температуры нет». Приехали – действительно, рана на голове есть, а при осмотре понимаю, что у человека двухсторонняя пневмония с дыхательной недостаточностью, температура под 40, ему 35 лет, а я в одном респираторе. И таких случаев очень много. А какой у него контакт, когда он сам никакой! Его друзья-алкоголики так и сказали: «ни с кем не контактировал». Конечно, ни с кем, он три недели в запое, он себя-то не помнит. Или приезжаешь на диарею. Там написано «нет контактов, ничего особенного, просто понос, вырвало», а потом оказывается, что коронавирус у человека проявился и контакт был. Просто он его скрыл», – рассказывает фельдшер.
Он также добавил, что основная причина претензий от пациентов – долго едем. Он подтвердил, что бригады действительно долго едут, но это зависит не от них. Но всю грязь и негатив выливается именно на исполнителей – то есть на бригаду. Медработник порекомендовал в таких случаях не его оскорблять, а звонить на горячую линию Минздрава – может, там услышат и что-то предпримут. Но на жизнеугрожающие вызовы – пожары, ДТП, где действительно умирают люди – медики всё же успевают.
«Нас ждут не потому, что мы где-то чаи гоняем или выезжаем к пациентам не сразу намеренно, нас просто очень мало. Мы в машине живём 24 часа. И как только ваш вызов нам передают, мы сразу на него едем», – рассказал медработник.
Он добавил, что со своей семьёй не виделся с 10 апреля, потому что не хочет никого заразить.
«А почему я не уверен в том, что не болен? А потому что тестирование нам никто не проводит. Вот и всё. У меня тоже есть маленькая дочь, пожилые родственники», – отметил фельдшер.
«Я реально смотрю на то, что происходит. Либо всё рухнет и возродится как феникс во что-то нормальное – я имею в виду, что не могу назвать здравоохранением то, что происходит сейчас – либо это будет тянуться до бесконечности. И тогда менять что-то нужно.
Ладно, мы с вами расходный материал, нас так и обозначили в эту эпидемию. Я имею в виду медиков. Но остальные-то люди чего ждут? Не задают никаких вопросов, ничего. Такое безучастие от большинства, знаете, вот это, если честно, больше всего и пугает», – заключил фельдшер.
Как сообщалось ранее, анестезиолог-реаниматолог Сергей Саяпин считает, что большинство медработников молчат, потому что боятся увольнения или преследования Следственного комитета за распространение фейков о коронавирусе. Сергей Саяпин работает в Покровской больнице, коллектив которой первым записал видеообращение о нехватке спецзащиты, писал служебные записки, но не получал ни ответов, ни масок. «Если бы к тому времени мы сами, за свои деньги, не закупили средства защиты, было бы совсем плохо», – рассказал врач.
Подробнее читайте: «Между увольнением и смертью я выбираю увольнение».
