Врач-невролог центра медицины катастроф с 16-летним стажем под псевдонимом Доктор Кот делится с читателями «Медицинской России» невыдуманными врачебными историями “без купюр” из своей практики.

– “Чайка”,”восемнадцатая” свободна на Полевой!

– “Восемнадцатая”, возьмите: проспект Космонавтов, дом…, квартира…, женщина, 42 года, плохо.

– Ах ты, корова ты недоенная, кобыла ты необьезженная! – взорвался праведным возмущением Леонид, – плохо тебе, паскуде, с самого утра! Отодрали тебя плохо, вот и звонишь! Кошка ты драная, в рот тебе оглоблю!..

– Нет, Николаевич, – ответил ему Кузя, записывающий на листик данные вызова, – ты тут не прав. Если звонит – значит совсем не отодрали! А поэтому и вызывает.

– Так тем более! Скорая, она ведь не е..т, она уколы колет! Ну, гады, задрали!

– “Чайка”, “восемнадцатая” вас поняла, вызов приняли, едем!

Леня в сердцах резко газанул мотором, и “восемнадцатая” сорвалась навстречу новым приключениям. Полемика в машине продолжилась:

– А все-таки, Николаевич, ты не прав, – Валера отложил папку с карточками и обернулся, чтобы видеть бригаду, но обращаясь больше к фельдшерам в салоне, так как сказка предназначалась больше для них, – То, что раньше называлось банальным недогрёбством, стараниями ведущих ученых мира уже облеклось в красивое название: синдром ММЛ – “Мало Мужской Ласки”! Чего ржете, дурачье?! У нас у самих же жены есть? А что бывает, когда обделяем мы их своим вниманием? Женщина, она ведь тоже человек, и хочется ей ласки и любви. А мы – то с работ не вылазим, то пьяные домой приходим, то ли ещё что-нибудь. А ей-то хочется! Обратимся к нормальной физиологии женского организма: есть у них гормоны – эстрогены, которые выделяются в кровь постоянно и сгорают, в основном, во время занятий любовью. А если этого нет неделю, две? Тогда женщина становится нервной, вспыльчивой, раздражительной, капризной. Это она таким образом с эстрогенами борется. А если любви месяц нет? Или полгода?

– Тогда от недогребства баба на стенку лезет…

– Или потихоньку с ума сходит…

– Или любовника нормального находит…

– Или скорую каждый час вызывает…

Версии предлагались бригадой, как из мешка. Валера прервал поток вариантов примиряющим поднятием рук ладонями вперед:

– Нет, господа, все куда проще: при отсутствии регулярной половой жизни эстрогены накапливаются в подкожной жировой клетчатке и капиллярах головного мозга, и тогда…

-…и тогда баба начинает жиреть и дуреть! – совершенно неожиданно резюмировал водитель Леня. За двадцать пять лет на скорой помощи он уже не хуже заправского фельдшера разбирался в болезнях, и такие слова, как “эстроген”, капилляр”, “панкреатит”, “конвекситальная поверхность мозга” его совершенно не удивляли, и оперировал он ими практически свободно, умея поддержать профессиональный разговор врача с фельдшером.

– Мы тут недавно с Серегой Кацапом ночь работали, – продолжил Леня, не отводя глаз от дороги, – ночь была жуткая, пятнадцать вызовов. После полпервого вздрючили так, что даже и на минутку прилечь не дали. И в полшестого утра подбрасывает Валя по рации: 36 лет, “все болит”. Серега пошел на вызов злой, как черт. Выходит через три минуты, рассказывает: “Квартирка с ремонтом, упакованная по полной программе. На шикарной двуспалке лежит томная Жизель с роскошным бюстюм и глазами течной кошки. И с порога заявляет: “Доктор! Мне так плохо! Меня надо срочно лечить или госпитализировать!” В полшестого утра! Ну тут Серега говорит: не вынесла душа поэта, и я ей как дал: “Да тебя, кобылу стоялую, не лечить, а драть надо, как врага народа: не вынимая – двадцать четыре часа в сутки, семь суток в неделю!”
– Не все такие пофигисты, как Кацап, – ответил Леша, – он уже пенсионер. А если бы истеричка жалобу накатала? Он-то в случае чего раз – и на пенсию, а нас бы за такое самих бы тягали к начмеду, и не вынимали бы двадцать четыре часа в сутки!

За содержательной беседой не заметили, как доехали. Девятый этаж без лифта – уже давно не удивляет. Звонок в квартиру.
В ответ до бригады донесся протяжный стон, полный глубокой муки и страдания:

– Заходите, не заперто!

Всё понятно. В комнате на диване вальяжно раскинулась дородная дама среднего возраста, с болезненно закатанными куда-то к своду черепа глазами, запахнутая в пушистый халат. Комната сама неплоха – домашний кинотеатр, плазменный телевизор на стене, шелкография на обоях, натяжной потолок, на полу мягкий палас. Сам диван стилизован под древнеегипетский и оббит явно не дерматином. В ногах у «больной» пристроился здоровенный персидский котище, поглядывающий на бригаду – пыхтящую и сопящую после подъема на девятый этаж – с откровенным кошачьим интересом, скашивая выпуклые глаза на ящик: он учуял “кошачью радость” – экстрат валерианы. Кузя мгновенно обратил внимание на красивое, породистое животное, в уме прикидывая, в какой шутке его можно задействовать. Предложить ему валерьянки? Банально и обыденнно. Ну, будет по коврам прыгать, и орать, как резаный. Нет, надо придумать что-то под стать его хозяйке. Резной журнальный столик у дивана завален упаковками с лекарственными средствами. Мда, проще сказать, чего тут нет.

– Вы что, разуваться не будете? – подозрительно спрашивает дама, на миг утратив страдающий вид.

– Может, ещё до пояса раздеться? – угрожающе спрашивает Кузя. – Стул доктору принесите.

– У меня же ковры ангорские! – в священном ужасе восклицает дама.

– А у меня туфли турецкие, – встревает Валера. – Мы лечиться будем или дальше дурака валять?

– Как вы разговариваете, молодой человек?!

– Мы поедем, а? – это вступил Кузя. – Я вижу, ваши ковры вам интереснее собственного здоровья.

– Нет-нет, что вы! – мгновенно убавила гонор дама. – возьмите на кухне стул, я вот не в состоянии, как видите.

Она снова переключилась на ведущую роль страдалицы. Леша принялся оформлять карту вызова, пока Валера измерял давление. Больная громко постанывала и просила быть с ней аккуратнее, у нее раскалывается голова, все тело ломит, а мозг близок к тому, чтобы потечь из ушей. И испачкать дорогие ангорские ковры. По окончанию обследования выяснилось, что уважаемая мадам страдает гипертонической болезнью уже три года, врачам не доверяет принципиально, а лечится только самостоятельно и симптоматически, что и обусловливает огромное количество лекарственных препаратов на столике. АД у нее было на двадцать единиц выше рабочего. Узнав об этом, дама испустила такой стон, что Валера испугался за ее глотку.

– О-ооо, доктор! Я так и знала! Вся голова как топором расколота! Скажите, что со мной будет? Нет-нет, не говорите этого!

– Ничего плохого не будет. Сейчас укольчик сделаем в венку и поедем в больничку лечиться!

– Нет-нет! Никаких уколов, никакой больницы! Я им не доверяю! Там лишь бы денег побольше содрать с бедной женщины, и ничего толком не сделать! Вот что, доктор! А не посоветуете мне чего то народного? Я уже совершенно разуверилась в традиционной медицине!

Пока Валера собирался с духом, чтобы как-то цензурно и необидно ответить на поставленный вопрос, инициативу перехватил вездесущий Кузя:

– Ну, не знаю, как вам покажется такой способ, но у меня мать себе им за полгода давление с двухсот до ста двадцати снизила. И до сих пор никаких таблеток не признает, только народным способом лечится. А ей, ни много, ни мало – восемьдесят шесть лет!

В воздухе повисла пауза. Рыбка клюнула! Неизвестно, что придумал неугомонный фельдшер, но его предложение определенно заинтересовало мадам: она, доселе сохранявшая невозмутимость, приподнялась на своем ложе, и рукой рыскала по столу в поисках ручки, не сводя с Кузи увлеченного взгляда.

– Говорите, доктор, я вас слушаю!
Кузя выдержал паузу до конца, и интригующе продолжил:

– Надо принимать урину молодого, некастрированного кота, желательно, девственника.

Ружье, висящее на сцене на протяжении первого акта, обязательно выстрелит во втором. Вот и котик пригодился! Теперь – дело техники: заставить мадам поверить в эффективность и надежность подобной терапии.

– Принимать что?

– Урину, то есть мочу. Мочу молодого некастрированного кота-девственника.

Мадам посмотрела на фельдшера с некоторым недоумением и недоверием в глазах. Но вид солидного, в возрасте, мужчины, который абсолютно серьезно и убедительно говорил это, более молодые коллеги, взирающие на старшего товарища с неподдельным интересом в глазах, вселили уверенность в страждущую. Видя, что угроза срыва операции миновала, Кузя продолжил:

– Но я, право, не знаю, где сейчас взять такого кота, и как получить “лекарство”. У моей матери был Барсик, так она его специально приучила ходить в чистый лоточек, без песка и “Катсана”. Шесть лет мамочка Барсика пользовала, а потом он взял да и помер. Мама другого котика завела, так тот наотрез отказывался в чистый лоток ходить. Пришлось третьего заводить.

В глазах “больной” сверкнул интерес:

– Доктор, а мой Пушок подойдет? – вальяжным жестом она протянула руку в направлении сонного перса в ногах,- он у меня мальчик чистоплотненький, как раз в лоток без песка ходит (этот факт Кузя заметил, когда мыл руки в ванной, тогда план “лечения” и созрел), и девочки у него ещё не было, хотя он уже давно просится!

– А сколько ему лет?

– Вы знаете, где-то около двух.

– Я думаю, в самый раз. Кот молодой, созревший, урина должна быть нужного, как раз лечебного, качества. Значит так: утречком, как только Пушок справил свои потребности, собираете столовую ложку урины, принимаете натощак, и полчаса не встаете с постели. Это для того, чтобы лекарство лучше усвоилось.

– А как долго лечиться?

– Никак не меньше полугода. И помните: народная медицина не терпит несистематического приема: болит – не болит. Если лечиться начали – значит регулярно и каждое утро! Этот способ маме один знакомый археолог рассказал, – добавил Кузя, покосившись на древнеегипетский диван, – если вы знаете, в Древнем Египте кошка была священным животным. Этому археологу попался какой то папирус, в котором был изложен этот способ. Он сначала посмеялся, а потом, видя, что его жена начала принимать такое лекарство, и ей реально помогает, стал пить кошачью мочу сам. Мамочка тоже сначала не верила, а теперь, в ее восемьдесят шесть, ей никто больше семидесяти не даст!

Последнее было самым весомым аргументом в обоснованности назначения “кототерапии”. Валера уже представлял, как мадам утром собирает в ложку Пушково “лекарство”, и, морщась, принимает внутрь панацею, представляя, как начинает снижаться давление и разглаживаться морщины. Видя по Лешкиной физиономии, что операция близка к провалу, Валера собрал вещи, и начал прощаться:

– И не забудьте: строго натощак, и полчаса потом полежать.

– Спасибо вам, ребятки, огромное! Вы знаете, обычно со скорой приезжают ко мне какие то злые, раздраженные, а вы, как раз, нет. Вы такие умные, вежливые, грамотные, не то, что остальные. Тем абы уколом от человека отделаться. Я на скорую позвоню, чтобы вам благодарность обьявили!

– Нет-нет, что вы! – Валера представил, какая “благодарность” может быть обьявлена бригаде за подобные “художества”, – Самая лучшая благодарность для нас – это отсутствие жалоб со стороны населения! Не болейте, выздоравливайте! Надеюсь, скорая теперь вам долго не понадобится!

Автор: Доктор Кот, читайте также от автора: Винегреторапия